Его хриплый голос действовал на меня как звуки гамельнской дудочки на глупую крысу. И я даже пропустила мимо ушей обидные слова. А точнее просто не смогла отреагировать, оглушенная гипнотическим возбуждением.
— Буйнов, у нас договор, — пискнула я, понимая, что не хочу сопротивляться. Все равно, прописанного в контракте он не получит. Я обманула варвара. Забеременеть естественным путем у меня просто нет возможности по медицинским показателям. И ЭКО не панацея, врачи дают мне всего сорок процентов шанса на успех. Диагноз бесплодие, куча обследований, годы лечения не дали никаких результатов. И моя мечта, вполне возможно, так мечтой и останется. Ну да, я страшная врушка и лгунья. Когда мне нужно чего — то добиться, для меня не существует запретов. Я способна смести на своем пути все.
Его губы скользнули по моей шее, я вдохнула мужской аромат, и с трудом удержалась на ослабших ногах. Боже. Что же я творю. Надо это прекратить. Надо, но так не хочется.
Когда Макс втянул мой сосок в свой горячий рот, показалось что я увидела звездное небо прямо сквозь потолок. И пофигу что на улице сейчас день-деньской. Он подхватил меня на руки, так легко, словно я ничего и не вешу и поволок не разбирая дороги, как мне показалось. Как тот паучок — старичок обреченную муху.
Макс Буйнов
Да фуфловый был у нее план. Я это с самого начала понял. Вот только бороться с желанием поиметь эту лохушку, при чем и морально и физически, перевесило здравый смысл. А точнее кровь от мозга отлила, и вся устремилась вниз к органу, который наоборот задрал свою возбужденную голову, стремясь к мелкой, противной вредине. И вот именно в тот момент я решил, что ее задумка в общем — то недурна. Нет, не так, в тот момент я понял, что сделаю все, что захочет эта поганка, даже сам себе подпишу смертный приговор, даже пройдусь с ней за ручку до самого чистилища, еще миллион даже, черт бы побрал эту мелкую суку, и разрывающийся от желания пенис. Правильно в народе говорят «Куда член туда и ноги», я бы еще добавил в эту поговорку «и рассудок, и чувство самосохранения». Меня предал мой же фаллос, какая ирония судьбы.
— Хочешь я угадаю, о чем ты сейчас думаешь? — своим нереально — сексуальным, грудным голосом поинтересовалось исчадье, выдирая из меня последние остатки самообладания.
— Нет, — прохрипел, выталкивая слова сквозь связки, словно рваные ошметки моего разума. Зачем ей знать, что я сейчас проклинаю себя, за то что впрягся за нее тогда в баре, что притащил ее в эту гребаную избушку, что повелся на идиотизм. Может потому, что… Черт, твою мать. Главое не забывать дышать. Нервно хмыкнул, представляя как свалюсь к малюсеньким ножкам, размера наверное тридцать четвертого. Я свалюсь, а мой детородный орган будет задорно торчать устремившись в потолок. Из груди рвется идиотское хихиканье.
— Ты, чертов придурок.
Боже, не дай мне сойти с ума. Фекла очень странно на меня действует, словно колдовски. И это мне не нравится совсем. В голове полная каша, которая еще немного и перерастет в панику. Такое со мной впервые в жизни, кстати. Хорош же я буду, если не смогу трахнуть овечку, стоящую передо мной. Волнуюсь как девственник перед первым походом к женщине с низкой социальной ответственностью.
Пояс халата летит на пол, руки действуют отдельно от разума. Она такая теплая, и пахнет одуряюще. Этот запах ни с чем не сравним — ее аромат. Так могут пахнуть только выползшие из ада пороки, ей богу — жаром, морем, соленым солнцем и карамелью.
— Ты… — стонет моё проклятье, когда я слишком увлекшись, прикусываю пухлую ее губку. Во рту появляется привкус крови. Легкий, металлический, вкус ее крови пьянит сильнее виски или огненной самбуки. Чертова кукла, чертов я. Все летит к дьяволу в задницу, весь этот мир, в котором болтается лесная избушка.
— Я не могу. Так не правильно. Я же замужем, — пытается сопротивляться моя жертва. Хотя, я не прав. Незавидная роль закланного агнца сегодня моя.
— Ты покойница, — шепчу в пунцовое маленькое ухо. — Теперь тебе все можно. А я извращенец. Так что… А знаешь, призраков я еще не трахал.
— Заткнись, — шипит Фекла, облизывая языком пересохшие губы. — О боже. А вдруг наши помощники вернутся. Ты просто больной ублюдок. Больной, — она уже стонет, и я понимаю, что девка тоже поплыла.
Нет, нестерпимо. Прикусываю ее сосок, борясь с желанием просто опрокинуть ее на пол, и обезуметь. Она бьется подо мной, когда я все же осуществляю задуманное. Смотрю в распахнутые глаза моей мучительницы, когда вхожу в ее лоно слишком резко, не в силах бороться со своими внутренними демонами. Она мокрая, тесная и невероятно, обжигающе горячая. Пальцы Клуни, впиваются в мои плечи, и это немного отрезвляет. Боль от ее ноготков заставляет меня замедлиться, склониться к ее лицу. Я буквально всасываю в себя ее сладкие стоны.
— Еще, Макс, пожалуйста, — умоляет меня вернуться к прежнему ритму. Да я и сам не в силах больше сдерживаться. Знаете, что такое взрыв мозга, это блядское рождение сверхновой? Когда у тебя начисто сносит крышу. Когда тело Феклы выгнулось дугой, я зарычал от обрушившегося на меня восторга, наслаждения. Показалось что планета остановилась и наступил конец света. И знаете, что было центром моей вселенной в этот миг? Пульсирующая Фекла, стонущая в моих руках. И мне казалось, что я сдохну от оглушительного оргазма, пока спускал в эту чертовку.
И вот тогда я понял — черт с ней с деловой репутацией. Фуфловый у нее был план, но я пожалуй задержусь в этом городе еще немного. Хотя вот именно сейчас я чувствовал себя пауком, запутавшимся в своей же собственной паутине.
Глава 15
Фекла Быковских
Наверное такими были на вкус райские яблоки, которые подсунул искуситель глупышке Еве. Точно такими одуряющими, как его губы, пьянящими, сводящими с ума. Я и не думала, что секс может быть так прекрасен. Оказывается мой муж был даже в этом полным ничтожеством, и я много потеряла за годы жизни с ним. И не нужны никакие игрища, до которых был охоч Федор. Он заводился от ролевых игр, а я все время этого стеснялась и не могла расслабиться, а часто просто сдерживала дикий ржач. Как например тогда, когда Федюнчик решил побыть племенным жеребцом. В сбруе, хрипящий и взмыленный он выглядел не секс — гигантом, а простым мерином, которому место не в загоне с молодой кобылкой, а на скотобойне. Не было никогда той страсти, того воспарения, испытанных с этим диким зверем, которого знаю без году неделя, и он уж точно не станет мазать морду зеленкой, чтобы поиграть в марсианина бога секса и распутную землянку. Ну да, была и такая веха в моей семейной истории.
Я могла бы лежать так вечно. Вот прям так — голой на деревянном полу, покрытом тонкой циновкой, ощущая жар раскаленного мужского тела всей поверхностью кожи, и слушая сбивающееся дыхание варвара, глядящего в потолок.
— Ты все таки лохушка, — хмыкнул Буйнов, поднимаясь на ноги. Я восхищенно смотрела на игру мужских мышц, пропустив мимо ушей оскорбление. Ну, не совсем на мышцы я смотрела, откровенно говоря, а на то, что топорщилось в паху у этого придурка, чуть ниже каменно — твердых кубиков пресса и косых мышц. Неужели это в меня поместилось? От удивления я замычала, как корова, округлив губы буквой «о». Он навис надо мной, как огромный буйвол над мухой, позволяя насладиться великолепным зрелищем тяжелых тестикул. Восхитительно.
— Макс, это неправильно все, — вякнула я, понимая, что противиться желанию, все равно, что идти на несущийся паровоз с зубочисткой. Глупо и бесперспективно.
— Я хочу твой рот, — мурлыкнул мерзавец, заставляя меня просто одуреть от страха и адского, просто крышесносного возбуждения, что меня очень озадачило и напугало. Ну да, можете смеяться, но я никогда… Ну, то есть совсем…
Я вышла замуж совсем девчонкой, можно сказать нецелованной. Федька всегда этим фактом очень гордился, а потом злился до одури, когда я отказывала ему в извращенных, по моему мнению, радостях. Вот интересно, он то откуда знал о том, чего с меня требовал? В общем. В плане всяких там ртов и прочего, я все еще полный профан. И до сегодняшнего дня мне это не мешало и ничуть не беспокоило. Но вот именно сейчас, я вдруг поняла, что хочу попробовать на вкус блестящую головку восхитительного члена, уже готового к бою. Облизнула языком губы, удивляясь отсутствию брезгливости. Макс, словно в замедленной киносъемке, подошел ко мне, и замер, ожидая пока я поднимусь и встану перед ним на колени. Черт, я веду себя, как гребаная потаскуха.
