девятом часу. Сын как раз уходил к себе после ужина. Рассказал мне о сегодняшнем дне и что его любимая команда прорывается в лидеры. Что в школе на следующей неделе будут матчи по баскетболу. Что он волнуется, так как он в команде. Алла была занята выбором наряда на завтра. И решила, что я вернулся поздно, потому что долго сидел над заказами. Она накрыла мне ужин, пока я принимал душ и ушла в спальню, оставив меня одного. А я все это время думал о том, что оставил там в квартире.
И, думаю, что это был мой покой. Безвозвратно утерянный.
Глава 11
Все происходящее – безумие. А оно не приветствуется. Реальность и безумие могут идти в ногу, если тебе двадцать, и ты полон авантюризма. Внутри тебя не гаснет, а только зажигается огонь и желание свернуть горы.
Нет, я не считаю, что в мои годы, а мне всего лишь тридцать восемь все безвозвратно утеряно. Просто после той поры, когда ты сделал все самые запоминающиеся безумства, у тебя появляется семья, ответственность, дети.
На этом не заканчивается ничего. На этом открывается сотни новых дверей, а старые ты оставляешь закрытыми.
Я тот этап прошел. И сейчас, как никогда, хотел мыслить здраво. Но выходило совсем паршиво, когда ты рядом с семьей, но по-настоящему очень далеко.
Я за неделю после того поцелуя с Сашей успел представить недалекое будущее и ужаснулся. Перемены – это хорошо, если ты не рушишь при этом чужие жизни. Такие перемены страшны.
И я боялся.
Этот путь, который я лишь слегка приоткрыл, означал развод, потерю доверия, потерю семьи.
Я не мог потерять все это. И знал, что очень эгоистичен в своих мыслях о Саше.
Ведь, по сути, я хотел всего и сразу. Так не бывает. К тому же это неправильно и оскорбительно по отношению к ним обеим. Но я даже не могу на одну ступень поставить и жену, и ее.
Я не имею на это права.
Выбор был всегда. И каждый день мы выбираем путь, который меняет траекторию нашей жизни навсегда.
На эту неделю мой выбор был понятен и прост.
Мне нужно просто присылать ей чеки и все. Но приезд сестры все изменил. И это стало отправной точкой. Я понял это, еще до того, как успел сообразить и услышать ее вопрос в трубке:
– В нашей квартире кто-то живет?
– Жанна, оставайся на месте, я еду.
Мчал быстро и боялся… Наверное, я боялся, что длинный язык моей сестренки взболтнет лишнего. И под этим словом я знал, что скрывается, и ощущал себя мерзким обманщиком. Я не хотел, чтобы Саша знала о том, что я женат.
Всю дорогу не было борьбы внутренней о правильном и не очень. Я думал лишь о том, что скоро встречусь с ней.
Я мчал так быстро, что на пороге споткнулся о какие-то пакеты, но войдя я не был готов к тому, что они обе сидят на кухне.
Сестра была веселой, Саша смущена своим положением и ее щеки горели румянцем. Искренне и мило.
Она вышла и на меня тут же набросилась сестра.
– Ты многое должен объяснить братец.
– Ты не представляешь, как я рад, что ты здесь.
И это было правдой. Мы с ней близки, даже несмотря на то, что она младше на десять лет. И что я брат, а она сестра. Мы были близки.
Садимся за стол. Передо мной тут же оказывается чашка чая, а ее карие глаза прожигают дыру в ожидании.
Но я молчу, потому что не знаю, с чего стоит начать.
– Я знаю, что ребенок девушки не твой, – выступает первой.
– Не мой. Я не изменял Алле. Никогда, – мой голос тверд. Потому что это правда.
Я бы и не изменил. Если бы не встреча с курьером, которая привезла мне обед и попала под горячую руку.
– Тогда расскажи мне кто Саша?
Решаю с самого начала. Говорю быстро, тихо, но обо всем важном не упуская детали.
Жанна слушает и кивает с пониманием. Она знает, что я бы не поступил иначе. То, что сюда приплелся мой личный интерес, это второстепенное. То, что произошло случайно. Но факт того, что я помог, я бы так поступил, будь на месте нее другая. Может, не совсем так, но я бы помог. Она это знает.
Отчего-то я чувствую важность того, чтобы она меня не осуждала, даже если сам при этом по другую сторону и не горжусь собой. Хотя про поцелуй я не сказал, но, возможно, она уже сама дорисовала недостающие элементы.
– Мда, – все, что она отвечает. – А Алла?
– Не знает. Я хотел сказать. Точнее, успел только о том, что помог девушке и разговор перетек в проблемы молодежи и так далее.
– Ясно. Ты ведь не просто помог? В смысле, это что-то большее?
Встаю из-за стола, потому что смотреть ей в глаза, отвечая на подобные вопросы, равносильно, что смотреть в свои. Она увидит все, что я не открываю, что оставляю там внутри себя.
– Видимо, да.
– Ты не уверен?
– Не уверен. На кону вся моя жизнь, Жан. Мой сын… моя семья. Я просто не знаю, что мне делать. Но она так глубоко в голову засела.
Слышу протяжной вздох и шорох. Сестра встает рядом, и мы оба смотрим в небольшое окно кухни.
– Ситуация серьезная, – уверенно заявляет.
Мы всегда говорили по-взрослому. С тех пор как ей исполнилось шестнадцать. Сейчас был пик. Ей не шестнадцать, а я давно женат.
– Олег, прежде чем рвать все, ты должен быть уверен в том, что это нужно делать.
– Я знаю. Но чувствую себя подлецом, решая проверить, что выгорит с девушкой, а жена как запасной аэродром. Жанна, я не хочу так. Но мне кажется, мысленно, я уже не с ней. Значит, уже предаю. Так?
– Но если ты разведешься с Аллой, и в итоге через секунду узнаешь, что Саша не желает тебе давать ни шанса, это будет очень глупо.
– Не могу поверить, что говорю об этом. Неделю назад я решил вообще не приезжать сюда и не видеть ее.
– У тебя много времени на раздумья. Если бы в семье все было на пятерку, ты бы тут не стоял.
– Это не так. Сейчас я именно тот, кто принимает решение. Я разрушитель. И при этом отношения в семье идут как обычно, ничего не стало хуже, чтобы я вдруг решил, посмотреть на другую женщину.
– А если бы
