я не слышу.
Мне осталось совсем немного до разряда и парения в облаках, но Денис останавливается. И продолжает настаивать.
— Ну же малыш, скажи: “я не жалею”, скажи: “я хочу тебя”.
— Я хочу тебя, — шепчу так тихо, как только можно.
Страшно признаваться в этом. А в награду получаю резкий толчок, и снова мысли отпускают, и взлетают ввысь, к облакам.
И как он это делает? Полностью подчиняет моё тело и разум. Ещё один толчок и совершенно забываю обо всём, сдавливаю ногами бедра Дениса, чувствую, как скручиваются в канаты мышцы внизу живота.
Мне кажется, я умру. Денис то ли стонет, то ли рычит. Это ещё круче, чем было ночью. Хотя, казалось, лучше уже не может быть.
Ноги трясутся от напряжения.
— Может, съездим, перекусим где-нибудь? — предлагает Денис,
Время обеда, а мы ещё не завтракали. Желудок урчит и напоминает о себе.
— Хорошо, — только и могу сейчас сказать.
— Ну вот и прекрасно.
Целует в губы. Опускает меня на пол, но я не могу стоять, ноги подкашиваются.
— И так будет каждый раз, когда ты будешь говорить, что не хочешь меня или жалеешь. Поняла?
Киваю, сил нет ни говорить, ни спорить.
В кафе мы добираемся только к пяти часам. Теперь, когда границы между нами сломаны, и ему не надо придерживаться правил и морали, находиться в одной комнате с Денисом наедине становится опасным. Каждое движение или слово может привести к новой вспышке страсти. Удивляюсь откуда у него столько сил.
Из-под опущенных ресниц наблюдаю за ним. Он сидит напротив, что-то пишет в телефоне. Заказ ещё не принесли.
— Денис! Котик, как я рада тебя видеть.
К столу подходит фигуристая блондинка и как-то по-свойски прикасается к плечу Дениса, скользит пальцами по шее. Меркулов поднимает глаза от телефона и смотрит на незнакомку.
— Привет, Катя!
Котик? Вот кого-кого, а Дениса я бы котиком называть точно не стала. И непонятно, почему Денис её не поправляет.
Рука с красными коготками обнимает его шею, вызывая во мне раздражение. Я понимаю, что Денис мне ничего не обещал, никаких отношений кроме постельных. Даже, наоборот, обещал, что никто об этом не узнает, но тупая глухая обида ворочается в груди.
— Сколько можно от меня бегать? — Манерно хнычет блондинка, которая поведением напоминает молоденькую девушку, а лицом — даму за тридцать. — Я тебя уже неделю разыскиваю. На звонки не отвечаешь, на работе вечно занят. Тебе не до меня?
Она изящно присаживается на стул рядом с Денисом, не спуская с него взгляда.
Вижу, как на секунду Денис закатывает глаза. Но тут же лицо принимает спокойное выражение. И терпеливо, словно ребёнку Денис начинает объяснять.
— Катя, если я говорю, что занят, значит, на то есть причины. Я ведь работаю, ежедневно. И на звонки не отвечаю по той же причине. Потому что работаю Кать. Мне в отличие от тебя прохлаждаться некогда.
— Кроме сегодняшнего вечера, когда ты сидишь с девушкой возрастом, как наша дочь. На молоденьких потянуло? — острый взгляд голубых глаз трактором проносится по мне.
Так вот какая ты, бывшая жена Дениса и мать Алины. Кстати, теперь я понимаю, на кого похожа она, и не только внешностью.
— Может, мне напомнить про твоих молодых любовников? — Денис прищуривает глаза.
— Согласна с тобой, это не моё дело с кем ты там встречаешься, — отводит взгляд и снова смотрит на Дениса. — Меня больше волнует вопрос, что случилось с Алиной? Ты выгнал её? Тебе уже и дочь не нужна, раз игрушка новая появилась?
Не волнует её, с кем Денис встречается. Ага. Прям так и заметно. Грубая, бестактная. Порой не понимаю, где находятся глаза у мужчин, когда они женятся вот на таких.
— Она не согласна с моей позицией, поэтому решила уйти. Кать, ей двадцать и она имеет право принимать решения. Бегать за ней я не намерен, ты и так её распустила хуже некуда.
— Я распустила? Да ты вообще воспитанием дочери не занимался, — шипит Катя и озирается на меня. — Если бы ты хоть раз ответил на мой звонок, тебе не пришлось бы сейчас позориться перед своей нимфой.
— О, об этом не переживай. Я от неё ничего не скрываю.
Подмигивает мне. А мне хочется сквозь землю провалиться. Не люблю я семейные разборки, тем более когда ещё и меня втягивают.
— Не понимаю, как ты можешь сидеть спокойно, когда не знаешь где твоя дочь.
— Как не знаю. Она живёт в доме отца Матвея. У Руслана Бахтина.
Глаза Кати вспыхивают радостью.
— У Бахтина? Он согласился признать сына?
— Он-то да. Вот только я против. Мне не нужен зять — больной псих, — Денис смотрит на меня.
— А вот это не твоё дело. Пусть дочь сама разбирается с ним. Уж она-то точно знает чего хочет.
Бывшая Дениса встаёт, снова окидывает нас взглядом.
— Ну что ж, хорошо вам посидеть. Рада была поболтать, но мне уже некогда. Спешу.
Отправляет воздушный поцелуй ДЕнису и отходит от нашего столика, виляя округлыми бёдрами.
Настроение на нуле. Официант приносит заказ, а мне в горло ничего не лезет.
— Надеюсь, то, что наговорила Катя, тебя никак не задело? — спрашивает Меркулов.
— Нет, — опускаю глаза.
— А, мне кажется, ты врёшь Настя.
Сама не понимаю себя, что происходит в душе. Хочется сбежать, побыть в одиночестве. Ругаю себя за слабость, что поддалась очарованию Меркулова. Да и вообще зачем решила жить с ним.
— Защита, — произносит Меркулов, смотрю на него. — Да, Настя. У тебя на лице всё написано. Тебе была нужна защита. Или ты уже передумала?
Вернуться к Руслану или остаться с Меркуловым? Как будто другого третьего варианта не дано.
— Нет. Но спать сегодня я хочу в отдельной комнате. Надеюсь, это не проблема?
— Комнат полно, вот только Насть, я не хочу спать один.
Возмущение поднимается волной.
— Получается, из одной клетки я попала в другую? Меркулов, мы так не договаривались.
— Ты не в клетке. И можешь уйти в любой момент, я удерживать тебя не стану и мстить тоже. Но если ты остаёшься под моей защитой, спать ты должна в моей постели. Такое условие.
— Странное какое-то условие. И почему ты об этом говоришь только сейчас, а не вчера?
— Вчера я ещё не знал, подходишь ты мне или нет. Сегодня знаю.
Это какой-то бред. Никогда не думала, что могу оказаться в такой ситуации.
— Денис, но я же не вещь, — пытаюсь достучаться до него.
— Нет. Я и не отношусь к тебе как к
