голос говорит что-то, чего не могу разобрать изнутри темного здания, и когда он появляется в поле зрения, я не могу скрыть прилив разочарования, нахлынувший на меня.
Мужчина одаривает меня ухмылкой и приподнимает шляпу, когда наши глаза встречаются.
— У тебя есть клиент, парень, — обращается он к темноте.
— Веселый дом закрыт.
От звука голоса Джексона моя кожа накаляется, словно я вдруг оказалась слишком близко к огню.
Мужчина пожимает плечами и уходит в сторону других аттракционов.
Я впиваюсь зубами в мягкую, мясистую мякоть внутренней стороны щеки. Мои ноги прилипли к земле, и я почему-то не могу придумать ни одного слова, чтобы произнести его вслух.
Наконец вижу его, когда он пробирается под занавески, висящие над входом. Он не смотрит в мою сторону, его внимание сосредоточено на том, что, похоже, не так с веселым домом. Свет выключен, музыка не играет, и, наверное, поэтому в очереди на него нет ни души.
Я переношу вес с одной ноги на другую, и гравий под моим ботинком хрустит.
— Ты что, не слышал меня? — говорит Джексон с раздражением. — Веселый дом закрыт. Кусок дерьма остался без электричества, и я не могу никого туда пустить.
Он ударяет ботинком в металлическую стену и выдает серию ругательств, которые в свое время заставили бы меня покраснеть, но не теперь. Вместо этого я не могу удержаться от хихиканья.
— Какого черта ты…, - начинает он и поворачивает голову, чтобы встретиться взглядом с тем, кто смеется над его разочарованием.
— Блэр?
Мое имя, звучащее с его губ, подобно наркотику, вызывающему опьянение. Идеальный афродизиак.
— Привет.
Привет? Я проехала четыре часа, чтобы увидеть этого человека, и все, что могу придумать, чтобы сказать ему "привет"? Иисус.
Его темные глаза полны вопросов.
— Какого хрена ты здесь делаешь?
Я тоже рад тебя видеть, дорогой.
Протягиваю билеты, и он хмурит брови.
— Я слышала, что это лучший аттракцион на карнавале.
Он качает головой.
— Прекрати это дерьмо, Блэр. Я задал тебе вопрос. Какого хрена ты здесь делаешь?
Я выдохнула и пожала плечами.
— Я…
Он проводит рукой по своим черным волосам и делает шаг ко мне.
Я пытаюсь подобрать слова, но мой мозг не работает на полную катушку. Вместо этого он пикает и работает с перебоями, и я, черт возьми, застряла.
— Ты не можешь просто так прийти сюда. У нас был уговор. Одна ночь. Одна ночь, а потом ты вернешься в свой замок принцессы, а я буду жить дальше.
Жар поднимается по моим щекам, и не очень хороший жар.
— А что, если я не хочу возвращаться в свой замок, Джексон? Что, если та единственная ночь с тобой заставила меня понять, что больше не могу быть этой девчонкой?
Он раскидывает руки в стороны и смотрит на меня так, словно я только что сказала самую нелепую вещь, которую он когда-либо слышал. Как будто только что сказала ему, что меня похитили инопланетяне или правительство промыло мне мозги.
— Господи, черт. Вот почему существуют правила, Блэр.
Теперь это я бьюсь, как сумасшедшая.
— К черту твои правила, Джексон! Ты же все равно им не следуешь. Я не могу перестать думать о тебе, о том, что мы сделали. До сих пор чувствую твои руки по всему моему гребаному телу. Твой рот на моей коже и твой член, заполняющий меня. Ты как чертов паразит, который просочился в мой мозг и убивает меня!
В кои-то веки именно я заставила его замолчать. Он совершенно потерял дар речи.
— Я не хочу, чтобы это было только на одну ночь. Хочу чувствовать это снова и снова. Чтобы ты разрывал меня на части, пока от той девушки, которой я была раньше, ничего не останется. Я еще не закончила играть в эту чертову игру, и не думаю, что ты тоже.
Я жду от него хоть какого-то намека на то, что он чувствует в связи с моим маленьким заявлением, но он ничего не говорит. Вместо этого Джексон стоит и смотрит на меня так, словно я принадлежу к одному из представлений.
— Боже, Джексон. Скажи что-нибудь.
Он поворачивается ко мне спиной, и на мгновение мне кажется, что собирается уйти. Что оставит меня здесь, как раненого щенка, на которого у него нет ни времени, ни сил.
Я вижу, как сжимается его челюсть, что свидетельствует о том, что колесики в его голове крутятся так же быстро, как и в моей.
Мы — две машины, несущиеся по трассе на полной скорости, и в любую секунду мы врежемся друг в друга, и взрыв потрясет этот карнавал до основания.
Все происходит так быстро. Он преодолевает расстояние между нами и берет мое лицо в свои руки, его рот на моем, как у человека, изголодавшегося по кислороду, и я — его единственное спасение.
Спустя кажется несколько часов мы отрываемся друг от друга, и он убирает волосы с моего лица.
— Ты испугалась, Би. Вот почему игра действительно закончилась. Я никогда не проводил больше одной ночи, принцесса. Не люблю сердечки и цветы, и уж точно не могу быть похожим на того жалкого мальчишку из братства, который ходит за тобой по пятам. Я знаю, что не такой. Но ты ушла. Не я. Неужели это случится снова?
Покачав головой, я не могу удержаться от того, чтобы не посмотреть на него и не улыбнуться.
— Может быть, мы можем начать с еще одной ночи, — говорит он. — И, может быть, со следующей ночи. Посмотрим.
— Я приму все, что ты готов мне дать, Джексон.
Он проводит рукой по моей шее и зарывается в волосы.
Крепко сжимает в кулак и тянет вниз так, что я оказываюсь зажатой.
— Ты действительно маленькая нуждающаяся шлюха, не так ли?
— Да пошел ты… — задыхаюсь я, упиваясь восхитительной болью.
Джексон насмехается и тянет еще сильнее.
