Выдаю все на одном дыхании и запинаюсь. Горло сдавливает невесть откуда взявшаяся обида. Мне ведь только что было все равно! Почему теперь в горле стоит ком, и я не могу ни сглотнуть, ни выдохнуть?
— У меня два сына-близнеца, им по восемнадцать лет, — отвечает Омер, от которого не укрылось мое замешательство. — А жена умерла шесть лет назад.
— Простите, — тушуюсь, — я не знала.
— Ничего, Ясемин, — качает он головой, — откуда тебе было знать.
Я молчу. Вдруг понимаю, что спрашивать, собственно, не о чем. Мама говорила, родители отца хотели женить его на дочери владельцев отеля, где он работал менеджером. Омер послушал родителей, женился, и теперь он не наемный менеджер, а владелец отеля.
Что еще спрашивать? Как он мог?
Смешно. Смог и все. Как говорит тетя Фирузе, рыбка ищет, где глубже, а человек — где лучше.
Вот и Омер решил, что он не хуже рыбки. Кто я такая, чтобы его судить?
Но все равно чувство гадливости не отпускает. Хочется уйти, меня останавливает только Лале, которая болтает с Омером, словно они старые знакомые.
Наконец дочка съедает свой суп и бежит разбирать корзину. Она достает одну игрушку за другой и каждой дает имя. Мы с Омером некоторое время наблюдаем за ней, пока он не поворачивается ко мне.
Я хочу сказать, что нам пора, но он накрывает мою руку широкой ладонью.
— Я знаю, что ты обижаешься на меня, Ясемин. Я плохой отец, я не заслуживаю ни твоего прощения, ни твоей любви. Но я хочу, чтобы ты знала, что я тебя искал. Я хотел общаться с тобой, но твоя мама была против. Когда ты была маленькая, она запрещала нам видеться, только деньги забирала, которые я посылал. А когда ты выросла, я не смог тебя найти.
— Так ты меня искал? — я настолько шокирована, что забываюсь и говорю ему «ты».
— Конечно, дочка, конечно искал, — горько качает головой Омер. — но ты как сквозь землю провалилась.
— Но зачем я тебе нужна? У тебя есть сыновья, — пробую возразить, но он лишь сильнее сжимает мою руку.
— Послушай, дочка. Я очень виноват перед тобой, но в вашей стране я чувствовал себя чужим. Не смог прижиться, меня тянуло обратно в Турцию. А мама отказывалась ехать со мной. Я вернулся сам, думал, обустроюсь, заберу вас. Но мне пришлось срочно жениться на Афре. Родители попали в долговую яму, помочь могли родственники невесты. Меня поставили перед выбором. Я женился, сразу родились дети. Но когда Афра заболела и была при смерти, она призналась, что дети не от меня. Афра забеременела от женатого мужчины, и чтобы это скрыть, ее выдали за меня замуж. А со мной рассчитались отелем. Мы с Афрой больше не родили детей, я переболел и стал нефертильным. Так что ты мой единственный ребенок, моя родная дочь, Ясемин.
Я потрясенно таращусь на Омера, который потерянно смотрит перед собой, сжимая мою руку.
— Ну и дела… А вы знаете, кто их настоящий отец? — спрашиваю, когда немного прихожу в себя. — Кто отец ваших детей?
— Знаю, — отводит взгляд Омер, — это троюродный брат Афры. Его зовут Эмир Дениз.
Глава 14
Ясмина
Кто???
Эмир Дениз???
Это какой-то сюр, честное слово. Смотрю на Омера и не могу поверить.
Нет, он не врет, по крайней мере, не похоже. Лгать нет смысла, все легко проверить.
Но Эмир… Мне уже начинает казаться, что это не мужчина, а злой рок, который меня преследует. Начиная с моего фиктивного замужества, и заканчиваю недавним визитом Догана. Потому что я его сыновей воспринимаю как самого Эмира.
А вот проверить слова биологического отца вполне реально. Достаю телефон.
— Вы позволите? Мне нужно сделать один звонок, — вопросительно смотрю на Омера. Тот смотрит на меня с надеждой и некоторой обреченностью.
— Конечно, Ясемин.
Набираю маму, молюсь, чтобы она взяла трубку. Мои молитвы услышаны, в трубке раздается мамин голос:
— Яся, дочка, ты надолго? Мы собирались уходить.
— Здравствуй, мама, — перебиваю ее, краем глаза замечая, как меняется в лице Омер, — ты можешь включить камеру?
— Да, конечно, — говорит она, чуть настороженно, — а зачем? Что-то случилось?
— Я тут кое-кого встретила. Одного знакомого. Подумала, что тебе тоже будет интересно его увидеть, — поворачиваю экран лицом к Омеру. — Вот. И знаешь, что? Он утверждает, что ты не давала нам видеться. Это правда?
В глазах Омера мелькает яркая вспышка, но тут же гаснет. Он не меняет позы, так и сидит, сцепив в замок руки, только спину держит ровнее.
— Здравствуй, Мариам, — сдержанно кивает. Да, он так ее называл.
— Омер? — растерянно спрашивает мама. — Откуда ты взялся?
Возвращаю телефон обратно, но камера на том конце уже отключена. Прикладываю телефон к уху.
— Это правда, мама? — в динамике слышны горькие всхлипы. Чуть повышаю тон. — Мама, просто скажи правду. Ты говорила, что он бросил меня, забыл обо мне, не помогает. А господин Озден говорит, что ты препятствовала нашим встречам.
— Как же так, Мариам? — Омер прекрасно владеет собой, только руки чуть заметно подрагивают. — Я переводил каждый месяц деньги для Ясемин. Я просил тебя дать нам поговорить по видеосвязи. Я не отказывался от своей дочери даже если отказался от тебя.
— Вот поэтому, — голос матери звучит глухо, — потому что от меня отказался. Я не хотела, чтобы ты видел Ясю. Я надеялась, что ты вернешься. Бросишь свою Афру и вернешься к нам.
— Ты даже знаешь, как зовут его жену? — спрашиваю изумленно.
— Да, мы общались с твоей мамой, Ясемин, — отвечает вместо нее Омер, — и я ей говорил, что не разведусь с Афрой. Это договорной брак, из него просто так не выйдешь.
— Я хотела тебя наказать, Омер, — обреченно говорит мама, — разлучить тебя с дочерью. И у меня получилось.
— А обо мне ты подумала? — шепчу я, стискивая край столешницы обеими руками. — Тебе на меня было наплевать?
— И ты не дарила ей от меня подарки, когда я об этом просил? — дрогнувшим голосом спрашивает Омер. — Ты же их покупала, Мариам! Ты присылала мне длинные отчеты!
— Дарила, — всхлипывает мама, — конечно, дарила. Только не говорила, что от тебя. Потом кое-что откладывала, девочка выросла, знаешь, сколько всего ей было надо?
Внутри неприятно царапает. Все сбережения мать забрала с собой в Ванкувер. Я думала, она откладывала эти деньги со своего заработка, изо всех сил стремилась ей помочь и тоже что-то заработать.
— Я немало тебе присылал, Мариам, — голос Омера звучит гораздо жестче. — А ты украла эти деньги у моей дочери!
— Много ты знаешь! — взвивается мама. — Знаешь, сколько стоит вырастить девочку? Взрослую девушку?
— Ты говорила, что Ясемин не хочет меня видеть, что она меня презирает, — с горечью качает головой Омер. — Почему я потом не мог ее найти? Что ты сделала?
— Сменила фамилию. Свою и Ясмины, — еле слышно отвечает мама. Не верю своим ушам.
— Как сменила? — даже заглядываю в экран, хотя там лишь фон.
— Да, Яся, мы не Беляевы. Я была Бельская, и ты тоже. Омер тебя официально не удочерял, и когда он женился, я сменила фамилию себе и тебе.
— А я потом еще и отчество поменяла, сама, — добавляю негромко. Мама всхлипывает.
— Прости меня, дочка, прости. Я не хотела. Так получилось…
Ничего не отвечаю, завершаю вызов.
В голове сплошная неразбериха, все перевернулось вверх дном. Все оказалось совсем не так, как я себе представляла.
— Я не оформил отцовство, Мариам не хотела делать это без брака. Боялась, что я тебя увезу. У меня не было на тебя никаких прав, — заговаривает Омер, но у меня на телефоне звучит сигнал вызова.
Смотрю на экран и невольно вздрагиваю. Мой злой рок, Эмир Дениз. Я начинаю сомневаться, что он появился в моей жизни случайно.
— Прошу прощения, — поднимаю глаза на Омера и принимаю вызов.
— Слушаю, Эмир-бей.
— Ясемин, — доносится из трубки сухой хриплый голос, — ты должна приехать. Нурай умерла.
— Хорошо, я приеду, Эмир-бей,
