и взяла рыбу с овощами, как и мой спутник.
— Время от времени, — он пожимает плечами.
— А чем вы вообще занимаетесь в свободное время? — спрашиваю вдруг и, глядя на растерянное лицо Добрынина, не удерживаюсь от небольшой шпильки: — Ну, знаете, свободное время — это когда человек не работает.
— Спасибо за пояснения, а то я и не сразу понял, о чём речь, — он отпускает тихий смешок и облокачивается локтями на стол, подаваясь ближе ко мне. — У меня есть одно секретное хобби.
— Что, правда? — я тоже наклоняюсь к нему, изнутри поднимается волна любопытства.
— Точнее, если быть честным, у меня было хобби, — на его лицо вдруг набегает тень, но он тут же немного смущённо улыбается. — Мы с… то есть, я одно время раскрашивал небольшие модели… фигурки героев одной игровой вселенной.
— Серьёзно? — в голову бы не пришло, что таким можно заниматься.
— Да, — он неловко пожимает плечами, опускает глаза, — понимаю, звучит, наверное, странно, но…
— Думаю, это отлично помогает расслабиться, — мне хочется немножко ему помочь и дать понять, что я не считаю это глупым. — Один из мужей моей матери резал сухое мыло.
— Ого! — Никита Сергеевич прищуривает глаза.
— Ага, — я улыбаюсь, — коробки этого мыла громоздились у нас в коридоре, на кухне вечно был запах, как в хозяйственном магазине, мне казалось, что даже у супа был мыльный привкус.
— И чем всё закончилось? — Добрынин, наклонив голову набок, смотрит на меня, не отрываясь.
— Мама забыла купить мыло и случайно положила в мыльницу какой-то экземпляр, который он сушил последние пять лет, — насмешливо фыркаю. — Был жуткий скандал, и она спустила с лестницы сначала коробки, а потом и мужа.
В глазах моего собеседника сияют смешинки, но тут наш разговор прерывает официант, принёсший заказанные блюда.
Рыба действительно очень вкусная, как и овощи, и я съедаю всё до последнего кусочка. Время от времени ловлю на себе взгляды Добрынина, и меня терзает подозрение, что если я оставлю на тарелке хоть что-то, он начнёт кормить меня с ложки. От этой странной заботы в груди теплеет — даже мать, по-моему, никогда особенно не интересовалась, достаточно ли я поела.
— Как зовут вашего кота?
Мы уже пьём чай, а до этого обсуждали только еду. Добрынин спрашивал меня о любимых блюдах и сам рассказывал, что необычного ему удалось попробовать. Из особенно жуткого мне запоминается страшно вонючая квашеная селёдка, которую едят в Швеции, со странным названием сюрстрёмминг.
— Мистер Дарси, — улыбаюсь собеседнику, опускаю пустую чашку на блюдце.
— Такой же надменный и молчаливый? — Никита Сергеевич тоже улыбается.
— Ну, насчёт молчаливого я бы не сказала, но в остальном… Имя ему подходит, — я откидываюсь на спинку стула, осматриваюсь по сторонам.
Время ещё не позднее, и народу в ресторане достаточно. Гул голосов, тепло, вкусная еда — давно мне не было так хорошо. Поворачиваюсь обратно к мужчине и замираю, как мышь перед удавом. Он отодвинулся от света, который даёт лампа на столе и смотрит на меня так жадно, что под взглядом блестящих в приглушённом освещении тёмных глаз по спине пробегает холодок. Воздух как будто сгущается, и низ живота вдруг прошивает почти болезненным желанием.
Я моргаю, и наваждение немного рассеивается — подскакивает официант, интересуется, всем ли мы довольны. Добрынин расплачивается по счёту, оставляя щедрые чаевые, и, встав из-за стола, протягивает мне руку. Меня прошибает током от простого касания, но я заставляю себя подняться и тут же слышу вибрацию.
— У вас телефон, — почти шёпотом произносит Никита Сергеевич.
— Да, — роюсь в сумке, достаю мобильный и слегка хмурюсь, глядя на экран. Полкан. Разворачиваюсь, открываю рот, но запинаюсь и не могу произнести ни слова, видя, как мгновенно заледенело лицо мужчины.
Непослушными пальцами отвечаю на звонок и, глядя прямо в глаза Добрынину, говорю в трубку:
— Полкан, я занята.
Не отвожу взгляда от мужчины, поэтому замечаю, что он как будто немного расслабляется. Но совсем немного.
— Прости, я только хотел сказать, что твоя машина готова, — голос Полкана в трубке звучит немного растерянно, видимо, из-за тона моего ответа.
— Спасибо, — смягчаю голос, всё-таки несправедливо разговаривать с ним, как с незнакомцем. — Спасибо тебе большое, — повторяю ещё раз, — я завтра с утра её заберу.
— Давай я подъеду? — говорит Полкан с энтузиазмом. — Ближайшие дни забиты под завязку, но мы можем позавтракать вместе!
— Мне рано на работу, боюсь, не успею, — произношу растерянно, мне всё больше становится неловко вести разговор под немигающим взглядом Добрынина.
— Ну ладно, — разочарованно тянет Полкан, — тогда не отвлекаю больше. Увидимся!
— Пока. И спасибо ещё раз! — заканчиваю разговор и сразу отключаюсь.
— Всё в порядке? — помолчав, спрашивает у меня Никита Сергеевич.
— Да, — киваю ему. — Мою машину отремонтировали, завтра смогу забрать.
Он кивает в ответ и берёт меня за руку.
— Пойдёмте?
— Конечно, — чёрт, в горле у меня моментально пересыхает, и я иду следом за ним, как сомнамбула.
Меня подсаживают в машину и, не спрашивая, вбивают мой адрес в навигатор. Вот интересно, это он все адреса сотрудников помнит, или только мне такая честь?
Мы молчим почти всю дорогу, но это молчание… не напрягающее. Добрынин включает какую-то спокойную классическую музыку, мне даже кажется, что я узнаю несколько композиций.
Когда мужчина притормаживает возле моего подъезда и глушит мотор, я медлю несколько секунд.
— Спасибо, что подвезли, Никита Сергеевич, — говорю наконец, посмотрев на него. — И спасибо за ужин, я прекрасно провела время.
— Я тоже, — отвечает негромко. — Анна Николаевна…
— Да? — у меня непроизвольно учащается дыхание.
Он ловит мой взгляд, делает глубокий вдох, но…
— …будьте осторожны завтра за рулём, — выдыхает резко, — с утра обещают туман, а потом дождь.
— Л-ладно, — как-то не таких слов я ожидала.
Зайдя домой, выглядываю в окно кухни и вижу, как медленно трогается с места белый джип. Он же не мог увидеть меня? Откуда ему знать, куда у меня окна выходят? Но почему-то я почти уверена, что он ждал именно мой силуэт в окне.
Следующий день и правда начинается с густого тумана, такого, что не видно даже соседних домов. Я успеваю продрогнуть, пока добираюсь до мастерской, но потом, забрав свою малышку, немного согреваюсь в тёплом салоне.
В приёмном покое тишина и спокойствие. Я приехала раньше, чем собиралась, поэтому решаю зайти и выпить кофе в столовой. Не успеваю свернуть в ту сторону, как меня окликают.
— Доброе утро, — хрипловатый голос раздаётся прямо из-за плеча.
— Доброе утро, Никита Сергеевич, — я несмело улыбаюсь хирургу.
Кто знает, вдруг его доброжелательного настроя хватило только на вчерашний вечер? Но мужчина улыбается мне в ответ.
