Какого хрена ты вздумала изображать супервумен? Жить надоело?!
Его руки пробираются под халат, накинутый на хирургическую пижаму, и мне кажется, что я взорвусь, если он коснётся моей кожи. Но взрыва всё нет и нет, как нет и халата, который сброшен на пол, туда же отправляется верх костюма, а его пальцы уже сжимают грудь, губы спускаются от шеи вниз. Я вдруг слышу стон и понимаю, что это мой, а меня уже высвобождают из штанов и прижимают обратно к стене, которая холодит спину, но это только сильнее заводит.
Мои пальцы тянутся к его груди, плоскому животу, спускаются ниже, и мне почему-то совсем не стыдно, когда я нахожу то, что искала, и мягко сжимаю в руке, слыша в ответ даже не стон, а рык. Судорожные рывки, шорох одежды, меня подхватывают под бёдра и резко врываются, заполняя до предела. Я прикусываю губу, пытаясь сдержаться, но мужчина во мне явно не думает об этом, он начинает двигаться. Страстно, сильно, впечатывая меня в стену с каждым ударом. Ни о чём не могу думать, ощущая только, как, расползаясь из одной точки, где соединяются наши тела, меня заполняет ощущение невозможного, непередаваемого кайфа. Впиваюсь зубами в мужское плечо, выбивая из его груди тихий вскрик, который тут же сменяется долгим низким стоном.
— Ус-лыш-шат, — еле ворочая языком, проталкиваю сквозь вздохи и пересохшее горло.
— Плевать! — ответный рык, и движения становятся ещё быстрее и резче. — Ты моя! Моя, слышишь?!
— Твоя, — поскуливаю от блаженства и соглашаюсь, не соображая, — только твоя!
В ответ он набрасывается на мои губы, глуша наши совместные стоны, и мы, наконец, взрываемся. Вдвоём. Вместе. И это самое невероятное, что когда-либо со мной происходило.
Несколько минут ничего не происходит. Никита просто прижимает меня к стене, уткнувшись лицом мне в шею, и дышит, как астматик во время приступа. Впрочем, я от него не отстаю — вцепилась руками ему в волосы, и кажется, что пальцы разжать у меня в жизни не получится.
Наконец, мужчина осторожно отстраняется, опуская меня на пол. Ноги тут же подламываются, но он продолжает придерживать мою талию рукой, наклонившись, поднимает с пола халат и закутывает меня в него, а потом подхватывает на руки и садится вместе со мной на диван.
До меня только сейчас доходит, что мы с ним сделали. Не могу сдержать обречённого стона, утыкаюсь в руки, пряча лицо.
— Аня? — слышится встревоженный голос, меня прижимают крепче, гладят по спине. — Ну что ты… Всё хорошо?
— Лучше некуда, — шепчу тихо, не решаясь поднять глаза на Добрынина. — Отпусти меня?
— Куда это? — голос мрачнеет.
— Куда-нибудь… не знаю… домой к коту? В ординаторскую? В приёмный покой?
— Ань, у тебя шок? — он подцепляет пальцем мой подбородок, внимательно смотрит мне в глаза. — Голова болит? Тошнит?
— После секса? — у меня проскакивает полуистерический смешок.
— Ну, реакция нетипичная, но мало ли, — хмыкает мужчина. — Никуда я тебя не отпущу. Посиди здесь, я сейчас всё разрулю и отвезу тебя… куда скажешь.
Он аккуратно ссаживает меня на диван, и я судорожно запахиваю халат. Тянется ко мне, гладит по щеке.
— Аня, я… не так всё хотел сделать… нужно было по-другому, но… у меня просто крышу сорвало, как только представил, что… — он давится вздохом и замолкает.
— Я понимаю, — шепчу тихо.
— Ты подождёшь? — берёт меня за руки, растирает кисти, похолодевшие пальцы.
— Да, — киваю, — и пожалуйста, дай доступ в реанимацию мужу Соколовой.
Никита хмурится, открывает рот, но бросает на меня быстрый взгляд и кивает:
— Хорошо.
Мне внезапно становится смешно. Ну надо же, как быстро согласился!
— Что? — мужчина улыбается мне, и я зависаю, глядя на эту улыбку. — Не стоит обольщаться, я сейчас тебе иду навстречу не из-за секса.
— Я на тебя никогда и не обольщалась, — хмыкаю язвительно.
— Знаю, — Никита опять хмурится, но тут же, мотнув головой, поднимается с дивана.
Подбирает скинутую рубашку — даже не помню, а когда и кто её снял — он? я? — быстро натягивает на себя, поднимает с пола мою форму, опять возвращается к дивану, складывает рядом одежду.
— Точно всё нормально? Я могу тебя оставить ненадолго?
Киваю в ответ. На удивление, чувствую себя превосходно. Хотя после адреналинового всплеска и такой разрядки, вообще-то, ничего странного…
Мужчина наклоняется, нежно прикасается к моим губам, но тут же отстраняется — странное ощущение, как будто он сам себя силой оттаскивает.
— Я скоро!
Хлопает дверь, и я остаюсь в одиночестве. Встаю и медленно одеваюсь. Подхожу к шкафу, беру отставленный в сторону стакан с остатками коньяка, принюхиваюсь и возвращаюсь к дивану. Не то чтобы я собираюсь пить… но за руль всё равно ведь уже не сяду сегодня. Мыслей в голове нет от слова совсем.
Такой, задумчиво перекатывающей и согревающей в ладонях ароматный напиток, меня и обнаруживает Никита, когда возвращается спустя примерно четверть часа.
— Аня? — он присаживается напротив меня на корточки, аккуратно вытаскивает стакан из моих рук. — Что-то не так? Неужели я был настолько плох, что ты решила напиться?
Ошалело смотрю на нервно улыбающегося мужчину и начинаю смеяться. Наверное, не очень-то прилично так реагировать, но ничего не могу с собой поделать — у меня даже слёзы выступают.
— О, господи, знаешь, что? — говорю сквозь смех. — Это первая шутка, которую я от тебя услышала! — вытираю глаза и, притянув его к себе, шепчу ему в губы: — Ты невероятен!
Меня тут же обхватывают за талию, и я не успеваю оглянуться, как уже опять сижу на коленях Никиты. Прервав поцелуй, он упирается своим лбом в мой, тяжело дышит. Я запускаю пальцы ему в волосы, слегка массирую, чуть тяну за пряди на затылке и ниже, потом отстраняюсь.
— Там всё в порядке? — киваю на дверь, имея в виду обстановку в отделении.
Мужчина кивает.
— Иди переоденься, я отвезу тебя домой, — прикладывает палец к моим губам, опережая все возражения, — это распоряжение заведующего отделением.
— Ты ещё вспомни, что на мне нет шапочки и маски, заведующий, — фыркаю весело.
Никита виновато улыбается и целует меня в кончик носа.
— Прости меня, — говорит вдруг.
— Пользуешься моим расслабленным состоянием? — бросаю на него хитрый взгляд, слегка ёрзаю, и он хватает ртом воздух, а я моментально чувствую бедром его реакцию.
— Это кто ещё… пользуется… — шипит сквозь стиснутые зубы.
— Ладно, — быстро целую его в губы, — прощаю.
Слезаю с его колен, но тут же оказываюсь в объятиях подскочившего за мной следом мужчины.
— Я не смогу переодеться, если ты меня не отпустишь, — говорю с улыбкой.
— Сейчас, ещё минуту… секунду… и отпущу, — он
