чертового мира. Даже одна мысль об этом вызывает ощущение тепла во всем моем теле. Чёрт. Вот и все. Я, Картер Рейн, влюблен.
В конце концов, она моя конечная цель.
Если она решит сказать мне уйти, значит, я ей не нужен. Я бы уважал ее решение, оно бы меня убило, но я бы пошел. Однако до этого не может дойти. Я этого не приму. Она мне нужна.
В середине размышления я слышу что-то у двери моего мотеля. Оглянувшись, я вижу, что мне под дверь засунули сложенную бумагу.
Какого черта? Встав, я подхожу и хватаю его. Разворачиваю и вижу, что это от нее.
Мой дом.
Сегодня вечером, 8 вечера.
— Эм.
Я в беспорядке подъезжаю к ее каюте. Я не могу помешать своему разуму двигаться в темном направлении, когда она меня отвергает. Я не потеряю ее. Она моя жизнь. Она должна это увидеть.
Глядя на часы на приборной панели проката, сейчас 19:59. Я качаю головой, надеясь прояснить ее. Затем запустил руки в волосы и вздохнул. Это должно быть в порядке. Это должно сработать.
Я выхожу из машины и иду к ее двери. Она оставила свет на крыльце включенным. Должно быть, это хороший знак, верно?
Она достаточно заботится обо мне, чтобы видеть, куда я иду, в темноте. Я подхожу к двери и стучу. Я решаю и дальше использовать подход, отличный от предыдущих событий, и надеюсь, что она увидит это именно так. Я уважаю ее. Я пытаюсь контролировать свои порывы, и стук должен показать ей это. Я слышу ее шаги по ту сторону двери, затем она открывает ее. Она самый красивый человек, которого я когда-либо видел. Ее длинные темные волосы распущены естественной волной и ниспадают на ее идеальную грудь, прикрытую черной толстовкой с капюшоном. Осматривая свое тело, она одета в черные шорты для мальчиков и свои фирменные вязаные черные носки до колен. Неужели я снова пойду на свои похороны? Она во всем черном, о черт. Я очень надеюсь, что на этот раз она играет со мной — это ерунда.
Если это так, я буду ее так жестко трахать не потому, что меня разозлит это маленькое шоу, которое она устраивает, а потому, что я буду чертовски ею гордиться. При мысли об этом на моем лице появляется легкая улыбка. Я люблю эту женщину.
— Войди, — сказала она, приветствуя меня у двери.
Итак, я иду в ее гостиную. У нее есть вода для нас обоих. О чувак, я готов к этому.
— Могу я присесть? — я еще раз спрашиваю из уважения. Я не хочу просто предполагать что-то. Я хочу, чтобы она приняла решение. Чтобы показать ей, что она имеет равный контроль над этим.
Она кивает головой и садится, я следую за ней. Сидя рядом с ней. Жду, пока она начнет. Теперь это ее шоу. Она полностью контролирует ситуацию.
Она делает глоток воды и ставит чашку обратно на кофейный столик. Видно, что она собирается с мыслями. Вы можете видеть, как вращаются колеса. Проходит несколько минут молчания, прежде чем она наконец заговорит.
— За последние несколько дней я много думала. Спасибо, что предоставил мне место, о котором я просила. Я уверена, что с твоей стороны потребовалось немало силы воли, поскольку с тех пор, как ты приехал в Вудсленд, ты имел надо мной полную свободу действий, причем большую часть этого без моего ведома и согласия.
Она не повышает голос. Она ясна, спокойна и лаконична. Но я также знаю, что она все еще очень злится на меня и на то, как я это сделал.
— Как бы безумно ни было, когда мне писал сообщения и просил бежать, я все равно подыгрывала. Я беру за это ответственность. И как бы мне не хотелось это признавать, мне это понравилось. Это был трепет, порыв, и он вызвал желания, которых я никогда раньше не испытывала. Я не буду лгать. Я даже начала жаждать этого. Когда будет следующее сообщение? Он наблюдает за мной сейчас? Потом… потом ты ушел. Ты ушел после того, как все это время кончал в меня. Не заботясь о том, забеременею я или нет, и даже не спрашивая, хочу ли я этого. Ты только ушел. Никаких объяснений. Никакой контактной информации не было оставлено, если бы я была беременна. Мне девятнадцать, Картер. Далеко не желание иметь ребенка. И ты лишил меня этого выбора. Ты даже не спросил, все ли в порядке. И я была слишком поглощена, чтобы осознать, что это произошло, пока не стало слишком поздно. Я знаю, что из этого ничего не вышло, но что-то могло быть, и ты не оставил мне выбора, а потом ушел. Я была в беспорядке. Я думала, что беременна и не смогу с тобой связаться. Не говоря уже о том, что все это началось с полного и абсолютного вторжения в частную жизнь. Опять же, лишая меня выбора. Ты нашел меня в Интернете, затем нашел всю мою информацию и, по сути, преследовал меня. Написал бы мне с неизвестных номеров сообщение с просьбой бежать, и я бы это сделала. Может быть, я сумасшедшая, если слушаю. Я не знаю. Но ты снова взял на себя весь контроль, не давая мне права голоса или выбора во всем, что произошло. Мне нравится думать, что я сильная, независимая, уверенная в себе женщина, имеющая свободу делать свой собственный выбор. Ты… ты заставил меня саму сомневаться с тех пор, как ушел. Возможно, я не тот человек. Может быть, я слабая… — к концу ее голос надломился. Чёрт. Я сломал ее. И не так, как я хотел ее сломать, я сломал ее эмоционально.
Я официально кусок дерьма.
Обхватив голову руками, я шепчу: — Бля, голубка. Мне очень жаль. Так чертовски жаль.
Как мне загладить свою вину перед ней? Как мне объяснить ей, что я никогда раньше этого не делал, и она не слабая. Она самый сильный человек, которого я знаю. Она делает меня лучше.
Глядя на нее, у нее на глазах слезы. Это ломает меня. Черт возьми. Ей нужно знать все.
— Эмерсон, я
