– Здесь недалеко, добегу.
– Тимошина!
– Лукин, ты чего ко мне прицепился?!
Когда он начинает натягивать мне на плечи свою куртку, я сопротивляюсь, но силы неравны, а еще мне совсем не хочется идти по морозу без одежды. И не хочется тратить деньги на такси, ибо в такой снегопад короткая поездка наверняка обойдется мне в кругленькую сумму. Если кто-то вообще приедет, в маленьких городах часто не хватает машин.
У Андрея с этим все явно проще. Во всяком случае, это мне так кажется, ведь я думаю, что он и последует своему совету: вызовет такси и доедет до дома. Но вместо этого Лукин вместе со мной выходит на улицу.
– Сдурел?! Мороз!
– Ты же собиралась идти раздетая. Я что, слабее девчонки? Или что, хуже тебя?
– Почему это я хуже девчонки?
– Потому что ты, Тыква, не способна и пяти минут продержаться без неприятностей. То с физручкой поругаешься, то куртку профукаешь.
– Ах, это я поругалась с физручкой? А кто ей нахамил и выдал стаканчик растворимого кофе? А из-за кого этого кофе не было?
– Разумеется, из-за тебя, – совершенно невозмутимо фыркает Лукин. – Ты же предложила спор.
Я закатываю глаза и решаю не обращать на идиота внимания. Как говорит ба: с паршивой овцы – хоть шерсти клок. А точнее, целая теплая куртка.
И все же совесть немного грызла, поэтому я почти бегом несусь к дому. Сейчас быстро добежим, Лукин наденет куртку и, возможно, не заболеет. Или заболеет, проведет на больничном две недели и перестанет портить мне жизнь. А может, начнет с удвоенной силой – от скуки-то.
Только бы Ритка не увидела! Убьет, причем обоих.
– А может, это физручка? – Лукина почему-то занимала совсем не возможная реакция на нашу прогулку его девушки.
– Испортила куртку? Она что, шестиклассница?
– А что, мстить школьникам за непроданный кофе – признак взрослого человека?
– То есть, по-твоему, она выследила меня после смены, запомнила, в какой я была куртке, устроилась в мою школу учителем и коварно отомстила? Тебе бы книги писать, Лукин.
– Нет. Например, она просто устроилась в нашу школу, уже давно. Кофейня по пути. Зашла за кофе в дурном настроении – а ты думаешь, какое настроение будет у человека, работающего в нашей школе? – кофе не оказалось, она нарычала на тебя и ушла. А потом увидела утром у раздевалок, например, когда шла на работу. Узнала, приметила куртку, дождалась, пока все уйдут, и сделала черное дело. М-м-м?
– А как в раздевалку попала? Отмазка «я забыл в куртке телефон» от школьника выглядит более-менее убедительно, а от училки?
– Во-первых, она молодая, могла и прикинуться старшеклассницей, ее же никто не знает. Мало ли сколько там раз это дарование в шестом классе побывало. Во-вторых, могла сказать, что перепутала раздевалки и повесила свою куртку на нашу вешалку. Бывает, новенькая, только после института. Хотя, судя по ее уроку, скорее после армии.
Я фыркаю, вспоминая, как чуть не умерла от нагрузки.
А снег валит все сильнее и сильнее. Кажется, видимость – метра три, не больше. Часть меня хочет панически спрашивать, как Лукин будет добираться в такую погоду домой, другая часть требует забить на этого вредителя и сухо поблагодарить за помощь. Да он мне задолжал, в конце-то концов!
У подъезда мы останавливаемся.
– Так, бери быстро куртку, пока не простыл…
Непослушными пальцами я начинаю ее расстегивать. А еще замечаю чуть вдали упорно сражающихся с непогодой Деда Мороза и Снегурочку. До утренников и заказных домашних поздравлений еще рано, но, может, у них свидание или репетиция.
– Смотри, Дед Мороз! – хихикаю я. – Сбегай, попроси у дедушки-волшебника себе мозгов, Лукин.
– Ага, а ты – у бабушки пощады.
– Чего? – Я хмурюсь и отдаю ему куртку. – У какой бабушки?
– У твоей! – раздается из-за спины.
От неожиданности я подскакиваю, оступаюсь – и падаю прямо в свеженасыпанный сугроб. А Лукин, гад такой, начинает громко смеяться.
– Что, снова доклад по биологии? – мрачно спрашивает ба. – Что на этот раз проходите? Учти, Алька, начнете проходить размножение – никого, кроме Ритки, в дом не пущу!
Я отчаянно краснею. Бабушка умеет уколоть так, что тебе мгновенно становится стыдно.
Тут ее удивление от созерцания Лукина проходит, и ба замечает главную странность в нашем виде.
– Где куртка?! Альбина, ты с ума сошла?! Где куртка?!
– Да вы не волнуйтесь так, – с улыбкой говорит Андрей.
Ха, на ба его улыбки мальчика-обаяшки не подействуют, это точно.
– У Альбины произошла неприятность, и я с ней поделился курткой.
– Это какая такая неприятность?
Я кое-как поднимаюсь (хоть бы кто помог!) и отряхиваю налипший на джинсы снег.
– Порвалась.
– Как так порвалась? Что, так сильно, что надо бежать домой раздетой?
– Ну… может, ее порвали. Или порезали.
– О, Матерь Божья, Аля, ну что опять?! С кем ты чего не поделила?
– Не со мной! – Андрей поднимает руки в знак полной капитуляции. – Видите, я ее даже до дома проводил и куртку одолжил, чтобы отвести все подозрения!
– Зачем? – в голосе бабушки звучит неподдельный интерес.
Кажется, я знаю, что сейчас будет.
Хоть бы не узнала Рита.
Пожалуйста, мироздание!
– Так я вас знаю, – смеется Лукин, – вы меня снова из школы выгоните.
– А что, не заслужил, думаешь?
– Заслужил. Но сейчас-то невиновен!
Ба поджимает губы, и со стороны кажется, словно она злится, но я знаю ее достаточно хорошо, чтобы понять: гроза миновала, мы оба оправданы. Правда, из этого следует…
– Быстро в дом! Оба! Иначе ремня получите! Бегом, я сказала!
Лукин смотрит на меня огромными глазами, но я только мотаю головой и быстро ныряю в подъезд. За ту минуту, что я провела на улице без куртки, продрогла насквозь. Не представляю, как он дошел раздетым от школы! Зима, кажется, решила как следует разгуляться перед Новым годом. Я грустно думаю, что в «Магии кофе» наверняка сейчас почти нет выручки. В
