ураган за чашечкой капучино не заходят.
Дома вкусно пахнет какой-то выпечкой. Ба, оказывается, напекла беляшей и выскочила за молоком. Я никогда не понимала этой ее страсти запивать горячие треугольники с мясом холодным молоком, но ба говорит, так делали в ее юности.
Беляши – это наша новогодняя традиция. Бабушка всегда хранила в морозильнике пару лотков фарша. На всякий случай, эдакий неприкосновенный запас на случай проблем с деньгами. И если вдруг в размеренный быт вклинивалась крупная трата: порвались ботинки, срочно нужно сдать денег в школе, понадобились лекарства, а до пенсии оставалось долго, ба делала беляши. Вместе с тестом фарш становился сытнее, и того количества, которого хватило бы всего на десяток котлет, бабушка растягивала на две огромные миски беляшей. Лично я любила их чуть остывшими, хотя ба всегда сокрушалась, что приходится кормить ребенка холодными булками.
В последние годы стало проще. Я подрабатывала, да и уже не росла так быстро, чтобы была необходимость менять обувь трижды за сезон. Сейчас, насколько я знаю, глобальных проблем с деньгами у нас нет, но почему-то ба вдруг вспомнила старые времена. Конечно, чаще всего мы делали беляши перед Новым годом. Перед ним всегда много трат.
Удивительно, что ей вдруг пришло это в голову сегодня, когда я лишилась куртки.
– У меня есть деньги, – говорю я, пока Лукин в ванной сушит пустую голову моим феном. – Куплю новую куртку. Тем более что я все равно на нее копила. Хочу овечью шубу, как все сейчас носят. Говорят, очень теплая.
Это ложь, но почему она не может стать правдой?
– Дело-то, Аль, не в куртке, – качает головой ба. – Ну купишь новую. А ее завтра снова порежут?
Молчу. А что здесь скажешь?
– Не хочу разбираться у директора. Не хочу снова быть героиней всех чатов.
– И что это такого страшного в ваших чатах происходит?
Ба далека от реалий современного мира. Для нее школа – это школа, и то, что происходит там, остается в ее стенах. А на деле мир давно разросся за пределы рекреаций и кабинетов. Из школы можно уйти, перевестись, заставить обидчиков сменить класс. А вот из Сети уйти сложнее. То, что мне испортили куртку, будут обсуждать. То, что я нажаловалась директору, – тоже. Совсем не факт, что не испортят что-то еще, а вот соцсети «Магии кофе» придется закрыть почти наверняка. Все знают, что я там работаю. И если появится повод поиздеваться, некоторые его не упустят.
От необходимости отвечать меня спасает Лукин. Ба не дает ему сказать ни слова, кивает на стол и в приказном, типично учительском тоне командует:
– Садись.
Ставит перед ним кружку с чаем, затем еще одну рядом – для меня.
– Садись, – это уже мне. – Ешьте!
Я с любопытством наблюдаю за ошалевшим от такого приема Андреем. Кажется, он не до конца доверяет бабушке и побаивается, что та его отравит. Впрочем, понаблюдав, как ба деловито наливает себе в кружку молоко, подает голос:
– А можно мне тоже?
Чем сразу завоевывает симпатии ба. Даже если она в этом и не признается.
Нет, какова наглость? Уволить меня, принять обратно с обещанием вскоре уволить снова, сломать кофемашину, нахамить клиентке – и спокойно уплетать беляши, толкаясь со мной локтями в крохотной кухоньке?
Лукин не подходит мне.
Ба, этой квартире в старой высотке. Крошечной кухне со столом, на котором нет ничего, кроме беляшей и бутылки холодного молока.
Он из другого мира. В нем парни носят модные куртки, покупают дорогие телефоны, в нем часы – это гаджеты, а вызвать такси не составляет труда. Неясно, как вообще этот мальчик с обложки романа о мажоре оказался у меня в квартире.
Зато ясно, что ему следует ее как можно скорее покинуть.
– Вкуфно, – говорит Лукин, пытаясь справиться с особенно большим откушенным куском, – спасибо.
Прожевав, он добавляет:
– Как у мамы.
И на несколько секунд смотрит куда-то в пустоту.
В воспоминания.
Глава 7
Шокочино с двойным шоколадом
– Бр-р-р, – Ритка ежится и крепче сжимает чашку с кофе, – как представлю, что ты в мороз и метель шла без куртки.
Я отчаянно краснею. Нас с Лукиным вроде бы никто не видел. К счастью, Андрею хватило ума не делиться подробностями обеда, на который он случайно попал. Так что для ревнивой подруги у меня версия простая: увидела в раздевалке порезанную куртку, дошла до дома как была, в спортивной форме, а на следующий день надела весеннюю и поехала в ТЦ за модной шубкой из овчины. И хоть я не собиралась ее покупать изначально, все же радовалась обновке. Симпатичного нюдового цвета (ба назвала ее «пыльной розой» и снова умилилась тому, как я выросла) шуба радует ничуть не меньше, чем новое платье и новогодняя дискотека.
– Зря ты не нажаловалась директору, – подает голос Кир.
Он как раз расставляет столы для рождественского маркета. Сегодня мы все – ранние пташки. Я не просила друзей помочь, они вызвались сами. Кир занимается тяжестями, я выкладываю на витрину десерты, Ритка… вдохновляет нас на подвиги.
У нас сложилась неплохая команда. Даже порой жаль, что Лукин такой гад. Мы могли бы дружить вчетвером. И Рита бы не скучала. Она явно ожидала от романа с Андреем чего-то большего.
– Ни подарков, ни нормальных ресторанов. Причем деньги же есть, я знаю! – жаловалась она как-то раз на большой перемене.
– Дело только в деньгах? И он тебе совсем не нравится?
– Не только. Но подарки – показатель серьезности намерений.
– Да, когда тебе тридцать. Какие намерения могут быть в одиннадцатом классе? Свадьба? Дети? Что может быть серьезного? Съехаться вам не дадут родители. Не уверена, что заделать ребенка – хороший способ перевести отношения на новый уровень, когда тебе семнадцать.
– В том-то и дело! Что мы не можем жить вместе, не можем пожениться. И как я должна понять, что нравлюсь Андрею по-настоящему?
– По эсэмэскам из онлайн-банка?
– Тебе бы все издеваться. Да, по тому, готов
