Чуть склоняя голову на бок, я осматриваю критичным взглядом нашу работу.
— Чего-то не хватает.
— Хммм. Серьезно, что ли? И чего же именно?
— Ну… Он какой-то безликий. Я не могу даже догадаться, что он там замышляет, и это чертовски меня пугает, — пытаюсь пошутить я.
Джек улыбается в ответ.
— Я думаю, смогу это исправить
Я смотрю, как он достает из кармана куртки пластиковый контейнер, в нем находится морковка, две клубники и горстка черники.
— Вуаля. А вот и его будущее лицо.
— Где ты это взял? — я удивленно качаю головой.
Он пожимает плечами.
— Сегодня после обеда я слезно умолял консьержку, чтобы она дала мне это, чтобы сделать лицо для снеговика. И вот… можешь поблагодарить меня.
Я беру морковку и делаю нашему снеговику из нее нос, затем кончиками пальцев делаю два глаза, слегка надавливая на снежный ком, и помещаю туда две клубнички, из черники делаю улыбку.
Когда мы отходим назад, чтобы, наконец, оценить работу, Джек становится позади меня, оборачивая руки вокруг талии. Он кладет подбородок на мою макушку, а я в свою очередь прижимаюсь к нему,
— С глазами из клубники он смотрится ужасающе.
— Да, мне тоже так кажется. Или, может, у него просто аллергия.
Джек издает смешок, и этот звук словно волна накрывает мое тело. Он лишь сильнее притягивает меня к себе.
— Спасибо, Джек, — шепчу я
Он разворачивает меня, и его губы приникают к моим.
— Всегда пожалуйста.
Он нежно покрывает поцелуями мои губы, и наконец я приоткрываю губы ему навстречу. Его поцелуй напоминает легкий летний дождь, пробуждая этим самые сокровенные струны души.
Когда он отстраняется, Джек заглядывает в мои глаза, я прекрасно понимаю, что он видит там множество эмоций. Он просто смотрит на меня таким же взглядом, смело принимая все чувства, что плещутся в них.
— Мы можем вернуться в комнату? — говорю я приглушенным голосом.
Он тепло мне улыбается и дарит нежный поцелуй.
— Конечно.
Джек двигается во мне неспешно, словно пытается продлить удовольствие подольше. Он сосредоточен на своих действиях, скорее всего внутренне обдумывая что-то, но я также пытаясь запомнить каждое его движение, каждое слово, каждую черточку. Я полностью сосредоточилась на том, как приятно ощущается его загорелая кожа под мои прикосновения, на его стонах, что раздаются в моих ушах, насколько его бедра подтянутые и мускулистые, когда он подается навстречу новым толчкам.
Я тщательно слушаю, что говорит Джек, прислушиваюсь к каждому его слову, потому что он любит говорить во время секса. В основном он поддразнивает меня грязными словечками, разжигая мою страсть сильнее. Но сегодня его слова более романтичные. Он говорит мне, насколько я прекрасна, и как ему повезло, что жизнь преподнесла ему такой подарок, познакомив нас и дав нам шанс узнать друг друга получше. Он также упоминает, что я самая потрясающая из всех, с кем он был знаком и встречался до меня, и как он ненавидит завтра, что приближается с каждой следующей секундой, потому что оно отнимает у нас шанс быть вместе.
Эти слова вселяют в меня надежду. Может, что-то у нас и получится. Мое сердце лишь чувствует еще большую растерянность с каждым следующим словом, что он говорит мне, и каждым следующим толчком, которым он пронзает мое тело.
Когда мы позволяем страсти немного поутихнуть, Джек оборачивает свои крепкие руки вокруг моего расслабленного тела и заключает меня в объятия, и так мы лежим в течение некоторого времени. Я так жду, каждую секунду думаю, что вот-вот он что-то скажет, что немного успокоит меня, но, по-видимому, ему нравится лежать в такой тишине.
С другой стороны, я не могу так просто лежать и молчать, потому что чувствую, что наше время стремительно уходит, как песчинки в песочных часах, и с каждой следующей минутой я теряю его.
Одри говорила мне, что это всего лишь интрижка, мимолетный секс, что я должна принять этот факт и отпустить его. Джек сказал мне, что это не просто секс. Но я не могу, не желаю принимать слова Одри, мне необходимо разобраться и узнать, может ли у нас быть нечто большее.
— Джек?
— Хммм, — говорит он сонно
— Как ты думаешь, у нас может получиться что-нибудь, когда ты вернешься из Афганистана? Может, мы могли бы продолжить встречаться?
Он не отвечает мне сразу, а думает, мое сердце потихоньку начинает пропускать удары и словно падает к ногам, разбиваясь на миллион осколков. Я была настолько глупа, что придумала себе, что между нами может быть нечто большее чем то, что предлагала прошедшая неделя. Я не могу сдержаться и чувствую подступающие слезы, одинокая слезинка срывает и катится по щеке. Господи, как я сейчас благодарна, что он не может видеть моего лица
— Хоуп, — говорит он, и его голос звучит неуверенно, даже почти обречено.
— Нет, давай забудем, — поспешно перебиваю я. — Это было так глупо. Просто давай забудем, что я вообще упомянула это.
Джек мгновенно отстраняется, сжимая меня в объятиях, сейчас он может видеть мое лицо, и поэтому я начинаю быстро моргать, в надежде, что смогу скрыть стоящие в глазах слезы.
— Нет, я не собираюсь этого забывать. Я собирался ответить: «Да, естественно, это даже не обсуждается, я хочу встречаться с тобой, когда вернусь».
Переполняющее меня чувство радости омывает мое тело.
— Правда?
Джек нежно улыбается мне, но в глубине глаз стоит печаль.
— Конечно, да!
Я приподнимаюсь и крепко обнимаю его за шею. Утыкаясь в его теплую шею, я будто нуждаюсь в успокоение, в том, что могут дать его объятия, но я снова чувствую всплеск беспокойства, что раздается у меня в груди, но пресекаю это чувство. Ведь все хорошо, правда? Я бормочу скороговоркой:
— Я так счастлива. Мы обязательно будем общаться, пока тебя не будет здесь. Я буду писать тебе письма каждый день, я не думаю, что там у тебя будет постоянный доступ к интернет-почте. И я могу присылать тебе посылки. Ты мне скажешь, что любишь, и я все пришлю, ты можешь рассказать мне в письмах больше о своей жизни там. И время пройдет незаметно, ты вернешься быстро....
— Хоуп, стой. Прекрати. Просто послушай меня. — Джек убирает мои руки от его шеи и его голос… он пугает меня. Он присаживается в кровати, опираясь спиной на изголовье.
— Что-то не так? Что случилось?
Джек берет мои руки и притягивает их к своему лицу, нежно кладет их к себе на щеки. Делая глубокий вдох, он смотрит на меня, и в его глазах неподдельная печаль.
— Хоуп, я не хочу, чтобы ты писала мне, когда я буду там. Я не буду писать тебе в ответ, не жди.
