— Ну как? — Стилист смотрел на свою клиентку с той гордостью, с какой скульптор оглядывает только что вылепленную статую.
— Очаровательно и... дорого, вы правы.
— Надеюсь, вы станете частой гостьей в моем салоне. Маникюр и педикюр следует делать регулярно, а не тогда, когда ногти и кожа превращаются в нечто невообразимое. За волосами нужно следить. Можете приезжать ко мне хоть каждое утро перед работой, чтобы я их уложил. С макияжем, я уверен, вы и сами справитесь, однако должен предупредить: никаких кричащих оттенков, к которым вы привыкли. И посетите магазин одежды. А еще лучше — заведите собственную портниху. Не хочу вас обижать, но то, во что вы одеты, лучше сразу отправить на помойку. Вы занимаете престижную должность. Вы больше не девочка на побегушках! Вы сама себе хозяйка. К вам приходят богатые, довольные жизнью клиенты. Смогут ли они доверять женщине с гнездом на голове вместо волос, обгрызенными ногтями и жутким макияжем?
— Мне уже за себя стыдно, — смущенно произнесла Дженна. — Но я вынуждена признать, что вы правы.
— Хорошо, что вы это понимаете. Значит, еще не все потеряно.
Она воспользовалась его советом и отправилась в торговый центр, где можно было купить стильную и качественную одежду со скидкой. Через полтора часа Дженна стала счастливой обладательницей целой кипы модных вещей. С пакетами в руках и счастливой улыбкой на лице она вышла из очередного бутика и нос к носу столкнулась с... Остином Хартом.
Дженна рассмеялась, когда он скользнул по ней взглядом и остановился, пытаясь вспомнить, где ее видел.
— Дженна? — удивленно выговорил он. — Вот так сюрприз. А что это ты с собой сделала?
— Что-то не так? — спросила она, кокетливо изогнув бровь.
У Остина в прямом смысле отвисла челюсть.
— Если бы я тебя совсем не знал, то решил бы, что ты рада меня видеть.
— Может, и так. У меня хорошее настроение, так что сегодня я люблю абсолютно всех.
— И даже мне что-то перепадет?
— Не дождешься. А что ты тут делаешь? Один, без пакетов с покупками и даже без женщины, на которую можно потратить деньги?
Он сунул руки в карманы модных клетчатых брюк и, склонив голову набок, посмотрел на Дженну.
— Женщина была. Но она исчезла после того, как я отказался купить ей шубку из натурального меха. И куда только смотрит общество защиты животных? Как представлю этих бедных маленьких зверьков, которые еще вчера весело бегали по лесу... — Он поежился. — Меня аж дрожь пробирает.
— Скажи лучше, что пожалел денег. А зверьков чаще всего выращивают на специальных фермах.
— Это я-то денег пожалел?! — возмутился он. — Да я бы купил двадцать таких шубок и даже не заметил бы, что сумма на моем счете уменьшилась. Мне жалко несчастных животных. Хотя... меня больше разозлила уверенность моей спутницы в том, что я потрачу на нее столько, сколько она пожелает.
— Не любишь меркантильных женщин? — с усмешкой спросила Дженна. — Но разве на тебя клюют другие?
— Ха-ха! Как весело. Ты снова принялась оттачивать на мне свое остроумие. Кстати, комика из тебя не получилось бы, шутки у тебя довольно плоские.
— Не пытайся меня задеть. Сегодня не получится.
— А что произошло такого, что ты вдруг резко подобрела? — спросил Остин. — Это повышение на тебя так действует?
— Нет, новая прическа и шопинг.
— Ну, выглядишь ты действительно неплохо.
— Неплохо?! — возмутилась она. — И только?! Он отобрал у нее пакеты и снисходительно улыбнулся.
— До «великолепно» и «потрясающе» ты еще не доросла. Слишком уж ты плохо вела себя в прошлом.
— Эй, выход в другой стороне! — напомнила она ему, потому, как Остин направился в глубь торгового центра.
— Я хочу выпить кофе. Походы по магазинам меня утомляют.
— А ты не желаешь узнать, хочу ли я кофе? Вообще-то мне уже пора домой.
— А ты уже поужинала? Если нет, почему отказываешь мне в удовольствии угостить тебя?
Дженна пошла рядом с ним.
— Я не верю, что ты действительно получишь от этого удовольствие, учитывая, как я себя вела в прошлом.
— О, так ты признаешь, что твое поведение было отвратительным и даже местами мерзким?
— Нет, не признаю. Я всего лишь слегка переборщила с ехидными замечаниями.
Остин притворился потрясенным.
— Слегка? Это так называется?
— Чуть-чуть. Вот настолько. — Дженна сблизила указательный и большой пальцы, оставив между ними тоненькую щелочку.
— Ты невыносима, — вздохнул Остин.
— Что, уже от меня устал?
— Не беспокойся, у меня большой опыт общения с фуриями.
— Я очень добрая и отзывчивая. Просто с некоторыми людьми невозможно себя вести по-доброму.
— И я почему-то попал в категорию «некоторых».
— Так уж получилось, извини.
Они дошли до небольшого ресторанчика, вошли внутрь и заняли один из столиков. Покупки Остин положил на отдельный стул и, не удержавшись, прочитал название на одном из пакетов.
— Нижнее белье? Интересно было бы посмотреть, что именно ты купила.
— Не суй свой нос, куда не следует, — одернула его Дженна.
— Какой цвет предпочитаешь?
— Я же попросила.
— Так трудно ответить на простой вопрос?
— У меня нет предпочтений в цвете.
Остин оперся подбородком на сцепленные пальцы рук и хитро взглянул на Дженну.
— И какое белье ты приобрела сегодня?
Она закатила глаза.
— Розовое, лиловое и темно-красное, если ты так уж хочешь знать.
Его глаза потемнели.
— Обожаю лиловый оттенок.
— Заткнись, — сказала она, скрывая смущение за деланным раздражением.
Дженна видела, как у него расширились зрачки, и понимала, что это значит. Его возбуждали разговоры о нижнем белье. А может быть, он уже представлял Дженну в неглиже. От этого ей было не по себе. Нет, на самом деле она, конечно, не сердилась на него. Ей сложно было в этом себе признаться, но его недвусмысленный интерес тоже пробудил в ней огонь желания.
— Белое, красное или розовое?
Она очнулась и подняла на него ошарашенный взгляд. Остин игриво улыбался.
— Что? — переспросила Дженна.
— Я о вине.
— О! — Она попыталась немедленно взять себя в руки, что далось ей с большим трудом. — Лучше розовое. Хотя постой-ка! Какое еще вино? Мы же зашли на чашку кофе.
— А я помню, что мы говорили об ужине.
— На этот раз плачу я, — быстро произнесла она. — Кстати, не стоило тогда, в «Спруте», целиком оплачивать наш счет.
— Не стоит благодарности, — ехидно сказал Остин. — И запомни, пожалуйста, что я никогда не ем, не пью и даже не езжу на такси за счет женщины.
— Значит, я плачу за себя.
