Кто мог им рассказать? Стив? Нет, Стив ее любит. Должно быть, Ангора или Крисси, вероятно, по наущению Ласло.
— Где вы находились, когда произошла кража?
Теперь она была на твердой почве.
— Я поднялась по главной лестнице, повернула налево к комнатам прислуги и зашла в одну из комнат в коридоре. Потом туда пришел мистер Бенедикт. — Она покраснела под пристальным взглядом детектива. — Мы, в общем, остальное время мы провели вдвоем.
— Странно. Мистер Бенедикт говорит, что он все время был с мисс Фэрфакс, и она это подтверждает.
Белла в страхе выпалила:
— Он лжет! Он был со мной.
— Он заявляет, что был с мисс Фэрфакс в ее спальне. На его рубашке остались следы губной помады мисс Фэрфакс.
— Это, наверное, моя помада.
— У вас помада другого цвета, мисс Паркинсон.
— Он лжет! — повторила она громче.
— Должен также предупредить вас, мисс Паркинсон, что мисс Энрикес заявила, что у особы, которая касалась ее шеи и украла бриллиант, на руке был браслет, который звенел. — Он посмотрел на три тяжелых золотых кольца на запястье Беллы.
— Это же нелепость. Другие тоже носят браслеты.
— Но ни один из них не звенит.
— Она хочет меня подставить, — прошептала Белла. — Она до безумия влюблена в Руперта, а он со мной помолвлен. Они все меня ненавидят! Они скорее убьют меня, чем позволят выйти замуж за их драгоценного Руперта. О, Господи!
Она поднесла ко рту сжатые кулаки. Теряя контроль над собой, она уже готова была разрыдаться.
Розовощекий детектив посмотрел на нее и, к ее удивлению, сказал:
— Хорошо, мисс Паркинсон, теперь можете идти.
Было два часа ночи, но она все же заставила Руперта отвезти ее в Лондон. Она больше ни минуты не могла находиться под этой крышей. Она не знала, что затевал Стив, но понимала, что единственный способ избавиться от преследовавших ее фурий — это порвать с Рупертом.
Когда они выехали на Бэйзуотер-роуд, она набралась духу и сказала:
— Прости, Руперт. Я понимаю, что все это совершенно смехотворно и неприлично, но я не могу выйти за тебя замуж. Действительно не могу. Боюсь, я влюблена в другого.
Она не увидела его выражения лица, потому что смотрела на свои руки.
— Ты давно знаешь этого другого?
— Несколько лет, — но, знаешь, мы с ним опять встретились всего две недели тому назад, точнее, в тот самый вечер, когда я опоздала на ужин и первую встречу с твоими родственниками. Я тогда была с ним.
— И все же ты сочла возможным обручиться со мной?
— Я думала, что настоящее чувство у меня к тебе, а этим человеком я только увлечена, но теперь знаю, что не могу без него жить. Он не очень мне нравится, но он сводит меня с ума! Прости, дорогой, я совсем не подумала о тебе. Я знаю, что вела себя как сука. Просто, я думала, что смогу тебя полюбить…
Машина остановилась у ее дома. Ярко-зеленые деревья были освещены уличными фонарями. Руперт казался спокойным, но был бледен, как лист бумаги.
— Нам лучше поговорить об этом у тебя.
Но у дверей квартиры Беллы стояли двое мужчин.
— Мисс Паркинсон? — спросил один из них.
— Да, — резко ответила Белла. — Чего вам надо?
— Мы из полиции. У нас ордер на обыск багажа мисс Паркинсон.
— Что за вздор! — возмутился Руперт.
— Все в порядке, — сказала Белла. — Там ничего нет. Можете все осмотреть.
Но в кармане чемодана они нашли Утреннюю Звезду, завернутую в одну из нижних юбок Беллы.
— Кто-то его туда подложил, — закричала Белла. — Меня подставили! Я его не трогала!
— Сожалею, мисс Паркинсон, — невозмутимо сказал полицейский. — Боюсь, нам придется взять вас под стражу.
Позднее, оглядываясь на свое недолгое тюремное заключение, Белла могла припомнить очень немногое. Она помнила, как Руперт устроил жуткую сцену при ее аресте, а позднее колотил кулаками по дверям ее камеры. Помнила, как на следующее утро появилась в суде и от страха едва не упала в обморок, когда судья отказал ей в освобождении под залог, и как, впав под конец в истерику, оказалась запертой в камере тюрьмы Халлоуэй.
Надзирательница принесла ей отвратительное тушеное мясо, а насмешливый врач в очках без оправы задавал ей бесконечные вопросы. После этого она легла на жесткую и узкую койку и старалась подавить нарастающее отчаяние. Почему Стив отрицал, что был с ней во время той игры в убийство? Кто донес на нее полиции? Крисси, Ангора или Стив? Кто подложил бриллиант в ее чемодан? Знают ли журналисты о ее прошлом? Время от времени она вспоминала Ласло, и это было похоже на подкатывающие приступы тошноты. За всем этим стоит он, думала она, это он вырыл мне яму.
Я невиновна, вновь и вновь повторяла она, но несмотря на страшную духоту в камере не могла унять дрожь.
В двери повернули ключ.
— Вас хочет видеть начальник тюрьмы, — объявила надзирательница.
Начальником тюрьмы оказался обходительный мужчина с бараньим лицом. Он выглядел смущенным. Поиграв с минуту ножом для разрезания бумаги, он сказал:
— Боюсь, была допущена ошибка. Против вас были очень убедительные улики, но теперь полиция установила, что они сфабрикованы. Семья Энрикесов отказалась от всех обвинений. Мы сожалеем о причиненном вам беспокойстве, — он сверкнул крупными зубами. — Разумеется, во всех газетах появится сообщение о том, что вы невиновны. Это будет замечательная реклама.
Белла в ответ не улыбнулась.
— Почему мне отказали в освобождении под залог?
— За последние недели было совершено несколько крупных краж бриллиантов. Полиция подозревает, что действует одна банда. По некоторым причинам они полагали, что вы в этом замешаны.
— Кто-нибудь еще арестован?
— Пока нет.
Ей вдруг стало невмоготу дальше смотреть на это жуткое баранье лицо.
— Я хочу отсюда выйти, и немедленно.
— Разумеется. Машина доставит вас в суд, где вас немедленно освободят.
Спустя час, выйдя из здания суда и почувствовав на лице солнечное тепло, она высоко подняла голову и глубоко вдохнула. Вдруг ее обступила толпа репортеров и стала забрасывать ее вопросами. Господи! Она не ожидала, что они так быстро за нее примутся. Неожиданно какой-то высокий мужчина в темных очках схватил ее за руку и увлек вниз по ступеням к поджидавшей машине. Только когда они отъехали, оставив репортеров стоять с разинутыми ртами, она поняла, что это Ласло Энрикес.
— Какого черта тебе здесь надо? — взорвалась она. — Ты последний, кого бы я хотела видеть. Я думала, ты в Цюрихе.
— Я был там. Сегодня утром мне позвонил Руперт. Он пребывал в истерике и умолял меня приехать и вызволить тебя из тюрьмы. Я иногда делаю такие вещи для семейства.
