— Да, хочу, — согласилась она. — Могу я спросить тебя… о тех вечерах, когда ты обедал без меня?
— Пожалуйста, — рассмеялся он.
— Ты обедал… один?
— А ты думала, что в обществе какой-нибудь дамы? Ты тоже ревновала? — радостно поинтересовался он.
Элла поняла, что он испытывает удовольствие от ее ревности, но и ей тоже нравилось, когда он ревновал ее.
— Женя Халаш, — выдохнула она из самой глубины своей души.
— Сработало! — весело вскричал Золтан. — Я не думал, что мне удастся… Прости меня, моя дорогая, но, когда однажды ты спросила меня о женщинах и я назвал тебе имя Жени Халаш, это тебя совершенно не задело.
— Я просто позеленела от ревности!
— Правда? — так радостно спросил он, что Элла рассмеялась.
— Правда, — ответила она. Но улыбка вдруг исчезла, и она торжественно спросила: — Ты виделся с этой-Женей?
Несколько долгих секунд Золтан молча смотрел на нее.
— Да, — ответил он, — виделся. — И когда Элла напряженно застыла в его объятиях, продолжил: — Неужели ты хочешь, чтобы я обожал одну только тебя на всем белом свете и не общался со своей двоюродной бабушкой, когда она мне звонит?
— Твоей ба… негодник! — взорвалась Элла. — Милый мой, любимый негодник, — нежно закончила она.
— Прости меня, — прошептал Золтан и поцеловал ее в губы. — Прости, я не знал, что бы еще придумать. И в то же время боялся, как бы ты не заметила, что моя жизнь наполнена только тобой. Чем тщательней я все это скрывал, тем сильнее ты обижалась. А когда я уверился в том, что ты хочешь уехать, то вдруг понял, что не вынесу этого и должен предпринять еще одну попытку. — Он нежно поцеловал ее и продолжил: — Поэтому, милая Арабелла, когда моя бабушка позвонила из Будапешта и сообщила, что сломала ногу, я решил вернуться в город, надеясь отложить твой отъезд еще на несколько недель.
— С твоей бабушкой все в порядке?
— Рентген показал, что у нее перелом бедра.
— Ты поедешь к ней сегодня?
— Обязательно. Завтра операция.
— Ты хотел взять меня с собой в Будапешт и отложить работу над портретом?
— Задача была — отложить твой отъезд из Венгрии на возможно более долгий срок. Я искал тебя, — продолжил он, и улыбка исчезла с его лица. — Тебя не оказалось в комнате, и велосипед стоял на месте. Но когда Освальд сказал, что одну из лодок унес шторм, я сразу побежал к пристани. Слава Богу, все уже позади! — вздохнул он и сжал ее в объятиях так, словно никогда уже не отпустит.
— А я-то думала, что ты хочешь меня прогнать. Ты был такой злой!
— Я снова и снова переживал весь этот кошмар, — объяснил он. — Мне казалось, что я опять и опять спасаю тебя, а ты прижимаешься ко мне.
— Ты догадался, что я тебя люблю?
— Не сразу, — покачал головой Золтан. — Ты была так напугана. Я думал, что в таком состоянии ты обняла бы любого, кто спас тебя. Потом уже я вдруг вспомнил, как ты сказала, что боялась больше никогда меня не увидеть. И тогда понял, что ты обнимала меня не только как своего спасителя. Ты боялась, что мы больше не увидимся. Ведь так?
— Мой дорогой! — воскликнула Элла, и они снова обнялись. — Ты спас мне жизнь, а я даже не поблагодарила тебя.
— Ну и что? Я спасал свою собственную жизнь! Разве ты еще не поняла, что для меня нет жизни без тебя?
— Милый мой Золтан! — прошептала она и обвила его шею руками. — Если бы я погибла, у тебя не осталось бы даже моего портрета!
— Почему? — изумился он. — Твой портрет уже давно закончен.
— Закончен? Но… но почему ты его мне не показывал? Все это время я сдерживалась и не просила об этом. Когда же я его увижу? — с нетерпением спросила Элла.
— А я думал, тебе совсем неинтересно, — поддразнил ее Золтан.
— Не хотелось походить на других твоих клиенток. — Элла замолчала — неожиданная мысль пришла ей в голову. — А ты им тоже массировал плечи? — Она взглянула на Золтана, и тот весело рассмеялся.
— Ты была единственной. К тому времени, как ты приехала в Венгрию, я уже сделал столько эскизов с твоей фотографии, что мог рисовать тебя с закрытыми глазами. Вот почему я закончил работу над портретом намного раньше, чем мне того хотелось бы.
— Ты рисовал пейзаж, глядя на меня. Почему?
— Разве я виноват, что мне нравится на тебя смотреть? Милая моя Арабелла, твой портрет здесь.
Золтан подошел к одному из шкафов и достал картину в раме, поставил ее на кресло, а затем вернулся к Элле.
На портрете была изображена прекрасная синеглазая рыжеволосая девушка. Чуть заметной улыбкой красавица отвечала на восхищенные взгляды зрителей. Это была живая, невинная улыбка.
— Она прекрасна! — воскликнула Элла. — Неужели это я?
— Конечно, — ответил он. — Ты не узнаешь сама себя?
— Я не уверена, — проговорила пораженная Элла.
— Тогда позволь мне, дорогая моя Арабелла, — нежно прошептал он, — представить тебе портрет моей будущей жены.
— Жены… — повторила она, гладя на Золтана.
— Ты выйдешь за меня замуж?
— Да, — улыбнулась Элла.
Он поцеловал ее, и, снова взглянув на портрет, Элла наконец поверила, что улыбающаяся девушка, изображенная на холсте, действительно она и что картина написана художником, который очень любит эту красавицу в зеленом бархатном платье.
— Ты любишь меня! — потрясение прошептала она, и последние сомнения оставили ее.
— Очень, — подтвердил он и крепко прижал ее к себе.
