Я дал себе слово, что обязательно найду спонсора или мецената, который поможет этому ребенку, и каждый день посвящал этому уйму времени, но, как оказалось, это не так просто, а влияния и стоящих связей у меня, по сути, не было. Я уже даже подумывал над тем, чтобы рассказать обо всем младшему. То есть, я, конечно, его ненавидел и был уверен, что после того, как он узнает, что мелкий — от него, он сойдется с Евой, а та, дурочка, его простит. И, нет, я ни за что этого не хотел, но жизнь Игоря… она стоила дороже моих желаний.
35
Я не знаю, каким кандидатом наук был мой брат, но умом он похвастаться уж точно не мог. Он вызвал меня на ковер, иначе это назвать было нельзя, но я отвертелся. Я всегда мог вертеться так, что за руку меня поймать было практически невозможно. Даже если я тысячу раз был виноват, а я был виноват. Природный дар, единственное умение, в котором младший мне уступал.
В конечном итоге Мадин «приказал» мне следить за Евой.
Чертов придурок, я по его мнению был сраным детективом что ли? Или у него не было денег на последнего? Почему за его бывшей бабой всегда должен был что-то досматривать я?!
Я не хотел! Не после того, как Ева, едва завидев меня, состроила такое лицо, будто проглотила целый лимон. Боже, да на меня с таким отвращением не смотрел… никто! Я не был настроен на ту ругань, в которую вылилась наша «беседа». Но она спровоцировала меня. Вместо извинений, которые мне стоило бы принести, я набросился на нее с грязными обвинениями. Впрочем, не скажу, что она мне в чем-то уступила.
В ту секунду я понял, что так сильно старался только ради нее. В смысле, поступки мои, разумеется, были теми еще, гордится было нечем, но ни ради кого и ни ради чего я не лез из кожи вон так сильно.
Как только я не настраивал брата против Евы, на какие только ухищрения не пошел… и все для того, чтобы оставить племянника без отца и с проблемами со здоровьем.
Не этого результата я, конечно, хотел.
А, впрочем, когда я получал, что хотел? Я мало, чего хотел по-настоящему, но я всегда лишался желаемого и со временем начал к этому привыкать. Я привык быть ненужным, привык быть одиноким и, наверное, глупо было полагать, что в свои тридцать четыре я возьму и изменюсь. Да и не ради кого было меняться.
А следить за Евой все-таки пришлось. Ну, то есть, не так прямо, как голливудских фильмах, но все же. Я нанял детектива, на что не хватило ума у моего придурочного брата и тот разнюхал обычный распорядок дня нашей озлобленной на мужчин всего мира принцесски. Оказалось, что после работы она едет прямо к сыну чуть ли не с десятком пересадок, затем проводит время у него до самого поздна и только после отправляется домой. Между больницей и домом она часто заглядывает в кафешку, рядом с клиникой и изредка — в бар, пропустить один-два бокала вина.
Я настиг ее в последнем. Небольшое, довольно уютное заведение, где я сразу узнал Еву со спины. Тонкая, изящная фигурка осталась при ней, несмотря на рождение ребенка и все невзгоды, что случились в ее жизни. Из-за меня, в основном.
— Позволишь присоединиться? — Я хмыкнул, присаживаясь рядом. Ева бросила на меня такой удивленный взгляд, что я вынужденно рассмеялся. Она была очаровательна.
— Ты… — выдохнула она, хлопая своими чудесными ресничками.
— Я, — кивнул в подтверждение слов.
— Что ты здесь делаешь?! — тут же встала в оборонительную позу. — Преследуешь меня?!
— Да ты совсем уже, — я покачал головой, улыбаясь. На самом деле, я бы и на шаг к ней не подошел. К той, что пытался забыть годами. Нахер оно бы мне сдалось? Но ослушаться Мадина, значит, вызвать волну гнева у отца и получить от него же. А я, надо признаться, был полностью зависим от своей семьи. Жалко звучит, правда?
— Тогда что…
— Мне виски со льдом, — я кивнул подошедшему официанту, достал сигареты и зажег одну.
— У нас нельзя…
— Считай, как за штраф, — я протянул официанту карту, — и про чаевые не забудь. — Молодой, татуированный парень хмыкнул, пожал плечами и принял мое щедрое предложение.
— Мажор, — выплюнула Ева. О, да, киса, деньги правят миром, а ты только сейчас узнала? — Зачем ты здесь? — Ева гордо вздернула острый подбородок и отвернулась от меня. Может быть, я бы и поверил в то, что она холодна и спокойна, но рука тут же принялась теребить ножку бокала с почти нетронутым вином.
— Зачем ты приходишь сюда?
— Пить дома в полном одиночестве — плохой признак, — огрызнулась Ева, заставляя меня рассмеяться.
— Это точно… что верно, то верно! — Я благодарно кивнул официанту и залпом опрокинул в себя порцию виски под снова удивленный взгляд Евы. Казалось, что у нее на языке вертится какая-то ядовитая фраза, но она все же сдержалась. — И все же? Что ты отмечаешь? — Я кивнул на бокал.
— Мне двадцать семь, я мать-одиночка, у меня нет образования и я горничная у своего бывшего жениха, этого достаточно? — прошипела Ева.
— А я думал, что быть матерью — это хорошо, да и Игорь поправился…
— Откуда ты все это знаешь!? Ты что, правда следишь за мной?! — Ева повернулась ко мне и я понял, что платье у нее с декольте. Небольшое такое, но все же… сколько темных мыслей оно у меня успело вызвать буквально одной вспышкой. Не знаю, почему у меня так крепко стояло от одного только ее вида, почему я годами с ума сходил от этих светлых локон, от ее особого карамельного запаха, почему до умопомрачения хотел ее.
Ученые, кажется, говорят, что мы выбираем себе партнеров на подсознательном уровне, мол, ему виднее, что считать для нас идеалом.
Так вот, эта маленькая, храбрая амазонка, эта колдунья, наверняка она была колдуньей, была моим идеальным пазлом, моей половинкой, я чувствовал это с первой секунды нашей встречи. Вот только почему-то Ева не чувствовала того же.
— Да тормози ты, — я сделал вид, будто бы у меня на нее не стоит, обернулся к бармену и знаком велел повторить. — Мадин просил.
— О чем просил?
36
— Узнать о том, что у тебя, да как. Вообще, нарыть на тебя инфу.
— И ты просто сделал это? — выдала Ева с каким-то презрением.
— А я его мальчик на побегушках, ты не знала?! — Сам себя не подколешь, никто не подколет.
— Не поняла…
— Он говорит прыгать, — я показал рукой выдуманную планку и ухмыльнулся, — а я должен спросить, как высоко?
— Ты… — на мгновенье я заметил, что Ева замешкалась, словно не понимая, о чем я, словно для нее это была новость. Но затем она встряхнула своими прекрасными волосами и снова стала равнодушной.
— Да ладно, не парься, я здесь по делу.
На самом деле, я ржал, как конь, когда этот дебил додумался до этого. В смысле, я, конечно, все понимал, но это было слишком.
— Объяснись.
— Мадин говорит, что ты шарахаешься от него на работе и он не может даже приблизиться к тебе, чтобы тебя не отбросило от него, как святую от нечисти. В соцсетях, вайбере, ватсапе он в черном списке, в телефоне — в бане. Короче, рыцарь допер только до вот этого вот, — я, еле сдерживая рвущийся приступ смеха, вытащил из внутреннего кармана куртки письмо и положил его перед Евой, опрокидывая следом в себя второй стакан виски.
— Что это?
— Письмо, — я сделал еще один заказ.
— А это не перебор? — Ева перевела осуждающий взгляд с конверта на меня. Я лишь пожал плечами в ответ. Наверное, это был перебор.
— Похер.
— Ты в своем репертуаре.
— Я думал, женщины за постоянство.
— Не в случае с тобой.
— Язва.
— Это что… это… это правда письмо?!
— Поверь мне, у меня была такая же реакция, — я усмехнулся, начиная растягивать третью порцию виски, чтобы оно совсем не ударило в голову. Ева с непониманием покрутила бумагу в своих изящных ручках, а затем как-то тяжело вздохнула. — Долбанутый возомнил себя Чарльзом Диккенсом!
— За что ты так ненавидишь своего брата? — Ева бросила на меня непонимающий взгляд, а я так и застыл с поднесенным к губам стаканом виски. — Вы же родня, одна кровь…
