видели наверняка, парень высокий, худой?
- Живет какой-то, но я с ним не познакомилась, не знаю, как зовут.
- Тогда я замок вскрывать не буду, это уголовка. - Гремит своими отмычками.
- Да мы только посмотрим, жив ли он и все ли в порядке? Я даже могу не заходить, сами проверьте.
- А нет. Я на такое не подписывался. Еще и с трупом дело иметь. - Мужчина сжимает свой чемодан и встает. - В милицию обращаетесь, - советует он мне тут. Ну сам и иди.
- А вы его давно видели? - переключаюсь на соседку.
- Да неделю уже не видела и не слышала. Он когда тут, у него шумно.
- Понятно, спасибо.
Не добьешься от нее ничего.
Выхожу из дома и не знаю, что делать. В милицию надо. Хорошо бы с Сашей туда идти, но мне надо скорее. Вдруг помощь нужна?
Так и делаю. Иду в участок, пишу заявление. Его не хотят рассматривать, но я беременная, давлю на жалость, слезу пускаю. И да, один из них соглашается помочь, сходить со мной, вскрыть квартиру и проверить.
Соседка снова выглядывает, но когда видит мужчину в форме помалкивает. Дверь наконец вскрывают. Я сразу иду в спальню, там никого.
- Катерина, идите сюда, - слышу из кухни голос милиционера.
Торможу. Сейчас как увижу. Но, если не увижу, то не поверю.
Вздыхаю и иду на кухню. Держусь за косяк и захожу. Там только милиционер. Кирилла нет.
Выдохнуть можно. Уже чего только не представила себе.
- Что такое?
Одного не представила и зря.
- У вашего брата есть какие-то болезни?
- Он говорил, что приболел, ему капельницы ставили.
- Вы видели следы от уколов? При вас ему кололи что-то?
- При мне нет, но следы видела. Я же говорю, он чем-то болел.
- Посмотрите в раковину.
Там куча шприцов разных объемов. Какие-то трубочки, ножницы, бутылочки.
Я смотрю на все это, не веря тому, что очевидно. Он не мог. Он не мог так со мной. Они не могли. Они же обещали мне!
Я им согласилась ребенка родить, чтобы они этого не делали с Кириллом!
Твари!
Рот прикрываю рукой и бегу в туалет. Склоняюсь над ржавым унитазом и опустошаю желудок. Живот тянуть начинает. А меня снова выворачивает от вида тут. Никто никогда не убирался.
- Катерина, все в порядке? - Слышу голос за дверью.
Отрываю туалетной бумаги и вытираю рот.
Обманули. Сажусь на пол в туалете и не хочу останавливаться. Плакать хочу. Я готова литрами выливать слезы, лишь бы все исправить.
- Катерина? - Стучит в дверь следователь - Катя, откройте!
Дергаю шпингалет и открываю дверь.
- Не надо было вам сюда.
Помогает подняться и выводит.
- Вызови сюда группу, - участковый кивает второму мужчине, что взламывал дверь, - я девушку домой отвезу. Пусть поработают тут.
Милиционер выводит меня, соседка выглядывает в дверную щель.
- Ну, что там? - теперь ей уже интересно, а как помочь, так фигушки. Молча упираюсь взглядом в нее. Замолкает.
Участковый отправляет меня на служебной машине домой, обещает позвонить, как что-то узнает.
В голове не укладывается. Все еще надеюсь, что это не он. Мало ли кто из друзей пришел и это устроил. Про следы от уколов тех подозрительных перед глазами.
Когда возвращаюсь домой, Саша уже ждет меня.
- Ты где была? - Помогает раздеться.
Первый порыв рассказать все, а потом понимаю, что бросить меня может. А я без него не смогу. Пропаду. Не надо ему знать про наркотики. Потом. А вдруг следователь ошибся, может, это чьи-то другие шприцы. Может, Кирилл не имеет отношение к этому.
- Гуляла.
- А глаза чего заплаканные? - подталкивает в спальню и укладывает на кровать.
- Опять накатило, как представлю, что надо мальчишек отдавать, так сразу в слезы. - Тут даже играть не надо. От этих мыслей плакать хочется постоянно.
- Тшш, ну, не плачь, - растирает мягко ступни, расслабляя. - Про брата слышно что-то?
- Нет, я ходила к нему дома никого не было, я зашла по дороге в милицию и написала заявление.
- Одна пошла? - с укором.
- Прости, просто по дороге было, и я на эмоциях туда зашла. Ой?
- Что такое? -Саша замирает, я усмехаюсь.
- У меня в животе опять спарринги. Саш, а ты не придумал ничего, как можно оставить детей?
- Ближе к родам если только. Как вариант, взять отказника и подсунуть им. Не знаю, как это провернуть только. По бумагам все должно пройти.
- Точно! Надо заменить отказника на нашего малыша, отдать отказника, а потом усыновить нашего же мальчика, тогда получится сохранить обоих детей.
Да. Это лучшее за последние дни. Осталось только продумать, как это реализовать.
На следующий день звоню водителю, он связь между нами всеми. Порой кажется, что он и есть Заказчик. Но потом одергиваю себя, нет. Вряд ли. Он бы не показывал лицо, у него слишком много дел и зачем себя же подставлять.
- Катерина, здравствуйте.
- Я хочу увидеть своего брата. - Не здороваюсь, а сразу перехожу к делу. Предчувствие, что они тут замешаны и все знают. Или, по крайней мере, знают больше, чем я.
- Что-то случилось? - Голос водителя спокойный, не выдает никакого беспокойства.
- Да, это срочно. Вы знаете, где он?
- Знаю, но он сможет только позвонить.
- Мне надо его увидеть. - Второй раз меня уже так не провести.
- Катерина…
- Что Катерина? Где мой брат? Что вы с ним сделали?
- Ничего, успокойтесь. Он… У него работы много. Он же звонил вам на днях.
- Звонил? Вы меня за дуру держите? Я что не узнаю голос своего брата? Это звонил другой человек.
- Катя, вы ошибаетесь, это был ваш брат.
- Я была у него в квартире, видела все. Вы мне обещали, что его никто не будет заставлять. Вы обманули! И теперь скрываете это? К чертям теперь наш договор!
- Катя, послушайте. Когда мы договаривались… он уже употреблял.
- Нет…
Нет. В горле все слова в муку превращаются. Не уберегла. Не спасла. Не защитила.
Я сделала все, что можно было. Я ради него согласилась выносить и родить чужому человеку ребенка.
- Катерина.
- Где он? Мне надо его увидеть.
- Он не
