еще и подозрительной текстуры.
Оля уже открыла рот и набрала воздух, чтобы доложить о визите тетушки.
Но, оказавшись рядом, Максим Дмитриевич наградил её мимолетным взглядом и, оборвав на полуслове, решительно произнес:
— Ничего не спрашивай!
Познакомиться с творчеством автора можно по ссылке: https://litmarket.ru/mariya-afinskaya-p89969
Горячая новинка автора: https://litmarket.ru/books/egipetskiy-treugolnik, https://litmarket.ru/books/skoree-kaktus-zacvetet
Самая популярная книга автора: https://litmarket.ru/books/uborshchica-dlya-mazhora
Часть 17. Автор: Константин Фрес
Часть 17. Автор: Константин Фрес
Блуждающий вирус непрухи
Оля и не успела бы ничего спросить.
Ворвавшись на кухню и сделав пару шагов, Максим Дмитриевич внезапно зацепился бедром за что-то, и произошли сразу две вещи: брюки его с характерным зловредным звуком треснули по шву, издевательски вывалив наружу белый язык кармана и явив миру веселенькие фирмовые трусы босса.
Максим несся, как взмыленный конь к финишу, а язык кармана издевательски трепыхался, шокируя общественность и едва и не говоря “бе-бе-бе”.
А из задетого Максимом ящика серебристым дождем посыпались ложки, вилки и разная кухонная утварь.
Шеф-повар, услышав этот веселый перезвон, грозно ощетинился и обернулся на звук, готовый устроить головомойку.
— Непруха! — по привычке прорычал он. Но, встретившись взглядом с ошалевшими глазами шефа, только всплеснул руками и жалобно простонал: — Максим Дмитрич, ну, фирменные же приборы! С гравировками! Новешенькие, муха не сидела!
— Ни слова про мух! — задушенным голосом произнес Максим Дмитриевич, наподдав красивому, ни в чем не повинному половнику пинка. — Тем более, у нас это не заржавеет! Ольга, за мной! А ты собирай свои железяки!
Шеф-повар, качая головой так скорбно, словно стоял над гробом своей любимой бабушки, кряхтя и сокрушенно цокая языком, наклонился над своим добром и принялся сгребать в кучу.
Макс, безумно вращая глазами, продолжил свой разрушительный путь, а Олечка испуганно засеменила за ним.
То, что Максим Дмитриевич был растрепан и растерзан, а по ресторану ломился с грохотом, шумом и треском, как испуганный лось в чаще леса, говорило только об одном: ее желание исполнилось. Но все ее невезение, все синяки и шишки достались другому человеку. А именно Максу.
“Бедный, — жалостливо думала Ольга, наблюдая, как рваные штаны шефа непостижимым образом запутали ему ноги и он едва не упал на всем ходу, как стреноженный конь. — У него же никакого иммунитета к неудачам!”
Постанывая от отчаяния, прыгая на связанных ногах вперед, будто участвуя в дурацком конкурсе прыжков в мешках, Максим Дмитриевич сделал последний рывок по направлению к своему кабинету, словно там ждало его спасение.
Но зацепился снова, и на голову ему с грохотом обрушилась кастрюля, натянувшись до самых губ. Вид кастрюлеголового стенающего шефа добил Ольгу, и она почувствовала что-то вроде раскаяния за свое опрометчивое желание
“Вылитый робокоп, — подумала Непруха со смесью жалости и восторга. — Блин, отменить, что ли? Я что, я привычная, выкручусь, а вот он…”
Меж тем новоявленный робокоп веселым молодым брачующимся тюленем допрыгал до дверей, кое-как нажал на ручку и ввалился в кабинет с грохотом, звоном и сдавленным воплем.
Кажется, упал.
Кастрюля, грохнувшись об пол, издала задумчивое “ба-а-ум!”, и шеф затих, даже ногами дрыгать перестал.
Сердце Непрухи рвалось на части.
С одной стороны, Максима было искренне жаль. Видеть его такого, несуразного, перепуганного и затравленного, было невыносимо. С другой стороны, принимать обратно непруху было совершенно неохота.
Олечка вспомнила сегодняшнее утро, прекрасное и совершенно беззаботное. Вспомнила, как ей понравилось работать, когда голова не болит о подстерегающих опасностях. И поняла, что отказаться от этого спокойствия просто выше ее сил.
“Да я тоже не Спаситель! — сварливо думала она, уединясь в темном уголке и отыскивая заветный блокнот. — Я тоже хочу жить, как все нормальные люди. Так что это проклятье… а пусть высшие силы разбираются, кому его влепить!”
Ручка не потекла и не отказалась писать, и на странице повидавшего виды блокнота появилась лихая запись.
“Хочу, чтобы невезение перешло с Максима Дмитриевича на кого-то другого”.
Непруха аккуратно поставила точку и с подозрением посмотрела на ручку. Та не плевалась чернилами, не разваливалась и не выстреливала пружинкой в глаз.
“Значит, не мне”, — радостно подумала Непруха, пряча блокнот в карман и высовываясь из своего убежища.
На кухне как будто тоже все было в порядке. Все работали, перекидываясь обычными фразами, помешивали, выпаривали, месили. И даже стонов поверженного шефа не было слышно.
“Пойду посмотрю, как он там,“ — забеспокоилась Ольга.
Максима, кажется, отпустило.
Когда Ольга постучалась и вошла в его кабинет, он без сил сидел в своем кресле, потирая лоб с огромной шишкой. Шлем робокопа, блестящий и невредимый, стоял на его столе.
— Это катастрофа! — прошептал Максим Дмитриевич трясущимися губами, глядя на Непруху глазами осиротевшего Бэмби. Ему просто необходимо было пожаловаться хоть кому-нибудь, хоть бы и Непрухе. — Придут критики! Я пригласил фотографов! Заказал рекламу! Интервью! И как мне со всеми с ними встречаться, если я… в таком виде!
Он горестно развел руками, демонстрируя свое несчастное туловище Непрухе. Истерзанное утренним туалетом лицо его было поникшее и растерянное, как у испуганной исцарапанной собаки, попавшей в неопытные руки грумера.
Растопыренные под столом голые ноги, торчащие из рваных штанов, были непростительно волосаты и взъерошены.
“И носки разные, — с удивлением рассматривая веселенький бежевый носочек в ромашках и с рюшечками на левой ноге шефа, подумала Ольга. — Откуда у него, интересно, такие носки?! У него что, в шкафу есть отдельная полочка с красивыми женскими вещами? Носит по выходным розовые стринги с помпоном в виде заячьего хвостика? Ушки зайчика? Сетчатые розовые чулки и туфли на шпильке?”
Однако представлять, как выглядит игривая розовая кожаная портупея на мужественной волосатой груди шефа, было некогда.
— Спокойно! — уверенным голосом рявкнула Непруха. — Без истерик! Все поправимо! Всего лишь мелкая неприятность. Ну, переволновались, спешили. С кем не бывает. Надо выдохнуть, взять себя в руки и начать день заново.
— Думаешь? — проскулил Максим Дмитриевич, глядя на нее с надеждой.
— Уверена! — кивнула головой Непруха. —
