Но вместо этого я сижу здесь. Потому что выйти боюсь. Тело увидеть. И на Арсанова наткнуться.
Не шевелюсь.
И не замечаю, как под тёплой водой, в тишине, засыпаю, прямо сидя в ванной, прижав коленки к груди.
Глава 14
Чувствую, как двигаюсь. Но не на своих ватных ногах. Ощущение, что несут.
Но этого никак не может быть.
Я в плену у узурпатора, что недавно велел мне отсосать ему на глазах у его друга. Устроил испытание на прочность, которое я провалила. Именно, что да. Провалила.
Я так устала, что не в силах открыть глаза. И если это Арсанов, что несёт меня на руках — надо сказать, чтобы он отпустил меня. Но нет. Вместо этого я молчу. Даже губы не шевелятся. Позволяю ему меня нести и дальше.
Если это он вообще.
Съеживаюсь от холода, от воды, что стекает по моим плечам. И дёргаюсь.
— Есть хочу, — внезапно выпаливаю.
В животе пустота. Спазмом скручивается в самом центре.
Я не ела около двух дней.
Когда бежала, узнав, что он ищет меня. Кусок в горло не лез. А потом и времени не нашлось.
Может, поэтому такая слабость? Не знаю…
Но с каждым шагом я улетаю всё дальше.
— Утром поешь, — раздаётся сверху.
Ну да…
Даже если бы он немного показал гостеприимство, я бы всё равно не смогла поесть.
Потому что отключаюсь. Не засыпаю, а именно в один миг, как лампочка, от одного нажатия на кнопку — вырубаюсь, лишаясь электроэнергии.
***
Встаю с кровати и смотрю любопытно в окно. Утро. Такое холодное. Хотя в квартире тепло. Но на улице пасмурно. Благо снег не идёт — тогда было бы ещё хуже.
А меня и так добивает живот, что громко урчит. Нет, ревёт. Как умирающий на суше кит.
Осматриваюсь по сторонам. Нахожу на тумбочке какую-то чёрную майку.
Поднимаюсь на ноги, чувствуя слабость. Дохожу до тумбы и накидываю на себя чистую вещь. Хотя для меня она сейчас настолько грязная, что я бы выкинула её в мусорку. Им пахнет. Пропитана полностью. Не телом, а порошком. Даже он не даёт мне покоя.
Но я не избавляюсь от неё только потому что он увидит меня голой.
Да, ничего необычного, но я хотя бы буду чувствовать себя защищённой.
Но недостаточно.
Поэтому беру одеяло, заматываюсь в него. Оно огромное, в пододеяльнике. Смотрю в зеркало — ходячий снеговик. Сейчас в самый раз.
О чём я вообще думаю в доме больного на голову человека?
Громко выдыхаю и выхожу из комнаты. Мне всего лишь нужно сделать несколько шагов — и я окажусь в гостиной.
Труп всё ещё там?
Наверняка.
Арчи скорее всего пошёл спать сразу же, как… что? Отнёс меня в комнату? Я ведь уснула в ванной. Да, он спокойно мог пойти спать, несмотря на труп в гостиной. В этом я уверена.
А я вот в своих силах — нет. Что выдержу, когда опять увижу его.
— И что ты здесь стоишь? — неожиданно раздаётся равнодушный голос, от которого одеяло чуть не падает из рук.
Я оборачиваюсь.
Сильнее прижимаю его к себе.
И встречаюсь с голубыми, бесноватыми глазами.
— Я есть хочу, — выдаю смело. Голод выедает желудок изнутри.
Арсанов на мои слова вальяжно проходит мимо. Словно вчера ничего не произошло. И меня это дико раздражает.
Я поворачиваюсь, иду за ним. Опускаю взгляд в пол, на свои ноги, лишь бы не видеть труп. Ещё бы не мешало закрыть нос, чтобы не чувствовать наверняка смрад от разлагающегося мужика.
Но вместо этого сильнее сжимаю одеяло на груди. Прохожу несколько шатких метров и внезапно врезаюсь в тёплое тело.
Прямо посреди гостиной. Где только вчера…
Стальные пальцы сжимаются на щеках.
— Посмотри сюда, — раздаётся властный приказ.
Но я отрицательно машу головой.
Арчи поднимает мою голову, а я зажмуриваюсь, боясь посмотреть то ли на него, то ли туда, где находится тело..
— Глаза открой.
— Ты меня не заставишь.
— Вчера заставил и сегодня сделаю это.
— Что, снова шантажировать будешь? — выпаливаю, не подумав.
Я ожидаю чего угодно. Что сейчас он снова заикнётся про Лику. Или поставит на колени. Скажет что-то колкое, больное, такое, что раздерёт мне душу и заставит плакать.
Но не обычное:
— Нет. У меня бывают и другие методы.
Я внезапно чувствую горячее дыхание на своей шее. Сухие губы, которые дотрагиваются до жилки, что забивается в бешеном ритме. Пульс подскакивает настолько, что я перестаю дышать.
И вдыхаю больше воздуха, когда вторая ладонь опускается на спину. Дёргает вперёд.
И вот я снова боюсь. Чувство губительной тревоги разрастается по всей груди. Один удар в моих мозгах и я распахиваю глаза. Что так долго держала закрытыми.
Смотрю вперёд. Неосознанно. Как будто само подсознание тянется туда. Как и глаза.
Мельком прохожусь взглядом по пустому месту жёсткой расплаты.
Пустому?
Ни капли крови рядом.
Ни на полу, нигде.
— Где? — спрашиваю на выдохе.
Я точно помню. Весь этот ужас.
И вспоминаю его снова. Не замечаю, как из ослабших рук падает одеяло. Как чужие губы въедаются в кожу.
Но отстраняются.
Я перевожу взгляд на Арчи и чётко прослеживаю за его губами, что расплываются в дерзкой и нахальной усмешке.
— Я люблю создавать трупы, но не жить с ними в одной квартире. Ничего ужасного здесь, кроме меня, ты не найдёшь.
Он отпускает моё лицо и отворачивается, уходя.
Я снова осматриваю гостиную. Ничего.
Хоть что-то хорошее — меня не вывернет,
