— И чего, даже пытаться не будешь? — уточнил опер.
Я помотал головой, не имея больше сил и слов, чтоб объяснить, насколько это безнадежное дело.
— А ты трус, оказывается, — сделал вполне логичный вывод опер. После этого он ожидаемо получил по зубам, ответил, и мы славно провели время, с наслаждением начищая друг другу физиономии. Удар правой , благодаря мне, у опера уже был вполне себе нормальный, так что играли практически на равных.
Конечно, в итоге, разошлись с боевой ничьей, но моральный выигрыш был на моей стороне. Ну, потому что удар ударом, но дед-чемпион СССР по боксу в супертяжелом весе имелся только у меня.
Я потом вспоминал этот разговор.
Когда узнал, что Блонди бросила Лексуса.
Я ходил по универу , с трудом скрывая довольную улыбку, и думал только о том, что прав ведь опер. Я реально буду дебилом и трусом, если хотя бы не попытаюсь… Пусть пошлет. А я попытаюсь… Если не получится… То у нее ни с кем в этом гребанном универе больше не получится, это уж я гарантирую. Второй раз не слошарю, сто пудов.
Я посматривал на блондинистую макушку, гордо несшую себя по коридорам, удивлялся силе воли или, может, непроходимой простоте девчонки, упорно не желающей замечать ни шепотков за спиной, ни тупых диверсий Лексуса, направленных на то, чтоб ее вернуть, ни дебильных подкатов смертничков, решивших, что она теперь - новая жертва.
На нее ничего этого не налипало. Вся грязь слухов, все попытки Лексуса, все мимо. Все — пыль у ее ножек…
И я тоже там. У ее ножек, красивых, стройных, маленьких таких… Я бы ей ходить не дал по земле, на руках бы таскал…
Я смотрел на нее и собирался с духом. Планировал, прикидывал, выстраивал в голове предложения, от которых она не сможет отказаться. И все никак не мог выстроить. Все, что в башке возникало, отдавало такой дичью, такой тупизной, что становилось понятно: она просто поднимет на смех. Или, что еще хуже, не заметит моих потугов.
Башка лопалась от напряга, настроение, и без того поганое, стремилось к минусовой отметке, и хорошо, что немного отвлекала необходимость прореживать тех утырков, что пускали на Блонди слюни. Причем, делать это так, чтоб они не поняли, из-за чего так встряли.
Особенно кайфанул я, конечно, когда в клубе размазывал сучару, посмевшего тронуть ее, по танцполу. Ох, оторвался! И плевать мне в тот момент было на все! В том числе, и на срок.
В конце концов, я к этому был готов. Хотя и не планировал, конечно. Но тут нихера не попишешь, папашины гены, мать их…
Главное, что немного унял бушевавшую внутри злобу.
Когда нас с Сомярой выпустили, даже ничего не предъявив, я удивился, но слабо. Все мысли были заняты Блонди, только ею.
Случай в клубе я воспринял за хороший знак. Она же на меня там смотрела? Смотрела… И лицо не кривила. Наоборот, очень даже хорошо смотрела… Правильно. Значит, был крохотный шанс.
В итоге, после всех размышлений, я дал себе время.
Еще пару дней хотя бы.
И потом… Потом явно что-то поменяется. Может, представится случай… Может, Блонди опять посмотрит на меня? Хотя бы…
Когда я увидел, как ее зажимает в углу у библиотеки Лексус, клянусь, едва не сорвался. Она была такая сладко помятая, с губами натертыми… У меня сердце остановилось, реально, когда осознал ситуацию!
Захотелось взять эту тварь, победно лыбящуюся во весь рот, и долго стучать тупой башкой о стену.
Остановило только то, что у Лексуса, несмотря на все попытки, была явно недовольная рожа. Верней, не настолько довольная, какая должна была бы быть, если б Блонди вернулась к нему на сто процентов. Хотя… Может, мне казалось?
В любом случае, размазывать его тонким слоем по универскому паркету было не за что. Если она решила к нему вернуться… То, бля, значит дура.
Она дура, а я — козел и трус. Упустил шанс.
Прав был опер, надо ему бутылку поставить. И по роже дать еще раз профилактически.
Именно в таком направлении текли мои мысли, когда Блонди вышла на крыльцо универа… И подошла ко мне.
Глава 21
— Куда мы едем? — вопрос получается немного нервным, я это замечаю и стараюсь максимально выдохнуть. Потому что ну хватит уже! Сколько можно переживать?
Ничего особенного не происходит, обычное свидание двух малознакомых людей… Пожалуй, представлю себе, что это — что-то вроде свидания вслепую. Никакого ожидаемого результата, а так… Отметка о случившемся… Конечно, ромашки, сиротливо лежащие на заднем сиденье, немного не вписываются в концепцию, но, учитывая, что Немой их так и не вручил… Может, они вообще не для меня?
Господи, как глупо!
— Поедим сначала где-нибудь, — Немой лениво докручивает руль, уверенно выезжая на трассу по направлению к центральному району города, — а потом… Посмотрим…
Я молчу, немного удивленная такой властной манерой разговора. Не то, чтоб я вообще в курсе, как именно разговаривает обычно с девушками Немой, но то, что не мямлит, уточняя, чего бы мне хотелось, куда нам поехать и так далее, даже… импонирует?
Он ведет себя не как парень, а как мужчина, твердо знающий, чего хочет. Большой опыт? Часто ездит на свидания?
Мне приходит в голову, что за все годы нашего с ним знакомства ни разу не видела его ни с одной девушкой дважды.
Конечно, вокруг элитной четверки девчонки крутились постоянно, и очень меня этим, надо сказать, выбешивали, но вот ни Сом, ни Немой, ни Вилок тем более, постоянно ни с кем не общались. Только Олег все время приходил со мной на их тусовки… Странно, как я раньше не задумывалась об этом? Почему так происходило?
Я искоса посматриваю на профиль Немого, отмечаю его чеканность… Брутальность даже. Он ведь привлекательный. И очень даже. Для определенного типажа девушек, любящих вот таких вот зверей…
Почему до сих пор ни с кем не завел постоянных отношений?
Его дурная слава, в принципе, наоборот, должна привлекать…
Пока размышляю, Немой паркуется у одного из центральных ресторанов города. Дорогое заведение.
Мы сюда иногда с мамой заезжаем, после шопинга. И папин юбилей тоже тут отмечали…
Я удивляюсь, потому что не ожидала, что именно сюда привезет… Думала, что-то попроще выберет.
Немой выходит из машины, открывает мне дверцу. И ждет, пока выйду. А для меня опять слом шаблона: его непонятно откуда взявшиеся манеры…
— Ну что, так и будешь сидеть? — наконец, не выдерживает он, — или для тебя слишком просто?
А нет, все в порядке у него с манерами. Как не было их, так и нет. Почудилось мне с перепуга…
Игнорируя его руку, выхожу из машины, иду первой к двери ресторана.
Немой следует за мной, толкает стеклянное полотно перед самым моим лицом. Я моргаю на крупную кисть с разбитыми костяшками человека, привычного заниматься боевыми видами спорта, но не комментирую, прохожу дальше.
В ресторане нас ведут за заранее забронированный столик, что в очередной раз выдет уверенность моего спутника. Предусмотрел, надо же… А если бы я не захотела сюда ехать? А он спрашивал?
То-то же.
— Прости, я пойду руки помою, — говорю я и практически бегом направляюсь в туалет.
Там смотрю на себя в зеркало, удивляясь возбужденному, красному лицу. Чего это я так разволновалась? Ничего же не происходит… Повторив эту мантру про себя еще несколько раз, возвращаюсь к столику и обнаруживаю, что уже принесли напитки.
Причем, Немой и в этот раз обошелся без моего мнения.
Я смотрю на грушевый мохито, стоящий напротив моего места, выдыхаю, сажусь.
— Спасибо, — пробую аккуратно напиток, — мой любимый. Как узнал?
Немой пожимает плечами, никак не комментируя.
Сам он пьет воду с лаймом.
— Я заказал пиццу, — наконец, говорит он, — и салат.
— Да, отлично, — киваю я, — я люблю пиццу. И салат.
Он неожиданно щурится напряженно:
— Ты даже не уточнила, какую. И про салат не уточнила. А если не понравится? Промолчишь? Вежливая?
Его наезд непонятен, и вызывает ответную агрессию, но я стараюсь ее пригасить нейтральным:
