class="p1">Но, видимо, не сегодня. Скорее всего, я решила исчерпать лимит своего годового общения.
Я услышала, как отодвигают стул, а потом перед мои взором появился Всеволод. Я чуть не подавилась.
— Запей, — сказал он, пододвигая ко мне стакан с компотом. Я кивнула и послушно сделала глоток. Сводный брат так пристально смотрел на меня, что мне аж захотелось залезть под стол и не показывать носа. Неужели все окружающие меня мужчины решили добить меня?
— Ты что-то хотел? — спросила я. Сам Сева не взял себе еды, в его руках была только бутылка и батончик. Под его пристальным взглядом кусок в горло не лез.
— Что за черт крутился вокруг тебя? — спокойно спросил Сева, но его выдавал взгляд. Теперь я точно убедилась, что глаза — зеркало души. Ну не могла же я придумать тот факт, что Сева злился, хотя изо всех сил стремился контролировать свои эмоции.
— Какой черт? — я пожала плечами, начиная распределять пюре по тарелке.
Сева жестко усмехнулся, и я заметила, как он сжал кулаки. Что с ним происходит?
— Тот черт, который засосал тебя посреди столовой. И часто ты так делаешь? Что-то раньше я не видел этого мальца возле тебя.
Я тут же покраснела.
— Я не хотела его целовать…
— Да? — Сева продолжал усмехаться, — А не похоже было, что ты вырывалась.
Да что он говорит?!
— Я просто растерялась! Он поцеловал меня насильно. И я не собираюсь оправдываться перед тобой…
Сева приподнял бровь. Черт. Именно это я сейчас и делала. Оправдывалась. На несколько минут мы замолчали. Я продолжила обедать, стараясь не смотреть на парня, а он пристально изучал меня. И каждый раз, когда я поднимала голову, то встречалась с ним взглядами.
— Насильно, говоришь? — тихо спросил Сева, спустя какое-то время.
Я кивнула.
— Еще он хватал меня. И уже не раз пытался запугать меня.
И я неожиданно для себя начала все рассказывать ему. От и до. Как мы впервые встретились с Антоном, как он попросил меня стать его девушкой, и как потом он стал доставать меня. Как часто обижал. Рассказала про тот недавний случай, и если бы не соседка, то страшно представить, чтобы он сделал со мной… Если он прилюдно не стеснялся хватать меня и целовать без моего согласия, то даже не хочу думать, чтобы сделал в тех сумерках со мной. Я рассказывала все. А Сева хмуро слушал. Не перебивал. Не ехидничал. Не издевался. И это было так непривычно на него…
— Сейчас он признался мне в любви, — хмыкнула я, — но я не верю его словам. Влюбленный парень не будет так себя вести. Да, я понимаю, что задела его чувства, но…
— Не смей делать себя виноватой, — строго произнес Сева. Он откинулся на спинку стула и провел ладонью по волосам. — Он просто гребаный слабак, который не умеет слышать «нет». Но я понял тебя.
Парень поднялся из-за стола и направился на выход из столовой.
— Ты куда? — встревожено спросила я, поднимаясь следом за ним. Я быстро составила посуду на поднос и пошла за Севой.
Парень обернулся и тихо сказал.
— Куда надо, а ты иди на пары.
Он вновь развернулся, но потом неожиданно подошел ко мне.
Сева подошел слишком близко ко мне, и я вновь почувствовала его запах. От него пахло дождем и сигаретами. Интересный и неповторимый запах. Но об этом потом…
— И на будущее, кукла, — тихо и угрожающе произнес парень, — если кто-то попробует тронуть тебя, или сказать слово против… Ты сразу говоришь мне.
И, не дожидаясь ответа, Сева развернулся и вышел из столовой.
Сева
Жалел ли я, что не узнал отца при жизни? В некоторой степени да, пока не узнал, что за человек он был при жизни. Нет, я не скажу, что он гниль. Ни в коем случае. Но он рисковал своей женой, свой… Дочерью? Падчерицей? Плевать, кто она ему, но суть одна. Он и ее тоже предал. А девчонка привязалась к нему. Видимо, он не такой уж и плохой человек, но его слабость его и сгубила.
И теперь я понял, почему он внезапно решил познакомиться со мной. Двадцать три года ему было все равно, где я, что я, как я. Жив ли я? Есть ли мне что покушать? А ведь иногда мы с матерью последний кусок хлеба на двоих делили.
А он просто почуял свою скорую смерть, поэтому решил замолить все свои грешки. С сыном начать общаться… Который, возможно, выплатит долги. А не тут-то было. Я пришел к нему домой, на его похороны, не чтобы попрощаться с ним. Мне было абсолютно плевать. Я ничего не чувствовал к этому человеку. Для меня он всего лишь очередное лицо. Для меня он был источником… Денег. Да, именно только из-за денег я приехал. Мне было совершенно на отца плевать. Можно ли осуждать меня за это? Не думаю. Он хоть раз в жизни должен был дать мне что-нибудь. И пусть это будут деньги. Мне его любовь никуда не уперлась. Я приехал, чтобы получить деньги. Не для себя. Для матери, которая одна тащила меня, которая одна воспитывала меня, которая работала на нескольких работах, чтобы мне было что кушать и что надеть. И за это я готов целовать ей ноги. Единственный человек, который заслуживает моего уважения, это моя мама.
Историю «любви» (именно так, в кавычках) своих родителей я знаю только со слов матери. Он был первым у нее. А она настолько влюбилась, что была готова хоть на край света уйти за ним. Она была молодая, влюбленная и глупая. А он старше, умнее и хитрее. Заделал ей ребенка, а сам свинтил. Вот и сказочке конец.
Я благодарен маме за свою жизнь. За то, что родила меня. После отца в ее жизни был только я. Она не заводила романы, не гуляла. Я стал центром ее Вселенной. С одной стороны, это неправильно. Она — безумно красивая женщина. Я таких никогда не встречал. И характер у нее замечательный. Она добрая, ласковая, нежная, прекрасная… Я могу до бесконечности продолжать этот список. И я всю жизнь пытался делать все ради нее. Рано пошел работать, старался помогать. Но один раз оступился. Хотя, к чему ложь? Оступался я постоянно. То ли нехватка мужского воспитания сыграла, то ли я сам по себе был такой… Я постоянно влипал в неприятности. Я не пил, но курил, не тратил деньги на ерунду. Не воровал,
