голову. От нее пахло чем-то сладким. Она — маленький десерт. Но я на специальной диете. Мне такие сладости нельзя. Не помню, как донес ее, как положил на постель и укрыл. А так хотелось лечь рядом. Обнять и не отпускать. Но так не получится. Нельзя нам.
И начались тяжелые дни. Я цеплял, обижал ее. Отталкивал от себя. Я видел, что делал ей больно. Но это ради нас. Чтобы потом не стало еще больнее.
А потом появился Власов. Угрожал. Пугал. И произвел должное впечатление на Ксюшу и ее маму. Но не на меня. Я не собирался отдавать ему часть своего наследства за долги отца. Но до определенного времени…
Я отправился на свою тренировку. Я старался два раза в день бегать. И самая любимая тренировка была с Ксюшей. Я все еще вспоминаю об этом. И наша тренировка вызывает смешанные чувства: я отступился от правила, сблизился с ней, но в то же время… Это одно из самых приятных воспоминаний.
И я даже забыл на мгновение про Власова. И зря. Ведь он про нас не забыл. Я бежал, когда увидел, Ксюшу, лежащую на земле. И тогда я нарушил свое обещание не драться. Ради нее.
Дальше как в тумане. Куда делись те мрази, я не помню. Я сразу понял, что это дело рук Власова. А когда в полиции отказались давать ход делу, то только подтвердил свои сомнения.
И все эти события только сближали нас, хотя я и пытался придерживаться прежней позиции: отталкивать ее намеренно.
Я мог вернуть обратно к матери, но почему-то боялся, что стоит мне уехать, как Власов переступит черту. Он и так это сделал… Но я не хотел оставлять Ксюшу. Я решил исполнить мамину мечту, друзья отца помогли восстановиться на третий курс. Я нашел вечернюю работу, буду отправлять маме деньги.
Мама была рада, что я вновь буду учиться. А про остальное я не ей говорю. Незачем лишний раз ее волновать. Пусть думает, что у меня все хорошо.
Несколько дней все шло как надо, а потом я увидел Ксюшу рядом с другим парнем… И тогда меня прямо накрыло. Я понял, что жутко ревную. Что хочу спрятать ее и никого к ней не подпускать.
Я еле сдерживал себя. Уговаривал, убеждал, что это не мое дело. Но в глубине души мне хотелось, чтобы это дело стало именно моим.
Как только будущий смертник отошел от нее, я тут же направился к ней. И я видел испуг в ее глазах. Она мне все рассказала, а во мне просто все бурлило от злости. Я убью его.
— Сейчас он признался мне в любви, — хмыкнула она, — но я не верю его словам. Влюбленный парень не будет так себя вести. Да, я понимаю, что задела его чувства, но…
— Не смей делать себя виноватой, — как можно грубее произнес я. Откинулся на спинку стула и провел ладонью по волосам. — Он просто гребаный слабак, который не умеет слышать «нет». Но я понял тебя.
Тут поднялся из-за стола и направился на выход из столовой. Мне надо кое с кем поговорить.
— Ты куда? — встревожено спросила Ксюша, поднимаясь следом за мной. Она последовала за мной, неся поднос с посудой.
Я обернулся и тихо сказал.
— Куда надо, а ты иди на пары.
И вновь развернулся, но потом решил кое-что сказать ей.
Я подошел слишком близко к ней. Черт, как же она приятно пахнет.
— И на будущее, кукла, — тихо и угрожающе произнес, чтобы сразу поняла — если кто-то попробует тронуть тебя, или сказать слово против… Ты сразу говоришь мне.
И, не дожидаясь ответа, я развернулся и вышел из столовой.
Первая мысль — найти и наказать его. За то, что посмел обидеть ее. За то, что доставал и не давал проходу. За то, что думал о ней. Я не отрицаю, что парниша мог быть влюблен в нее. Но… Но не тот он метод выбрал. Это уж точно.
Я был невероятно зол на него. И на нее. Почему молчала, почему не говорила о том, что этот чудик творит? Я бы обязательно ее защитил. И защищу.
Я шел быстрым шагом по корпусу. Я искал его. Как там, она сказала, его зовут? Антон? Да уж, это имя ему подходит если подобрать рифму. Я искал его только с единственной целью. Сделать больно.
Перед глазами была Ксюша. Заплаканная и запуганная. А потом вдруг увидел мать. Бледная. Болезненная. Если я сейчас начну драться, то боюсь, что не остановлюсь. А мне нельзя. И по закону, и по слову, которое я дал матери. Остановился. Закрыл глаза. Сделал несколько глубоких вздохов и выдохов. Надо успокоиться. Прийти в себя. Пока не натворил дел.
Я задушу свою злость и только тогда поговорю с Антоном. Но не сейчас. В эту минуту я просто невероятно зол. Меня просто распирало. Как он посмел? Она же такая… Такая маленькая. Хрупкая.
Так, не думать о Ксюше, потому что я вновь начинаю злиться. А это нехорошо. Я быстро развернулся и побежал. Бег — это мое спасение. Раньше спасали сигареты, но я обещал Ксюше, что не буду больше дымить. И пока героически выдерживаю. Хоть рука то и дело тянется к карману, где уже нет привычной тяжести пачки сигарет. И все же девчонка положительно на меня влияет. Маме бы она понравилась. Я бы хотел когда-нибудь их познакомить. Но велика вероятность, что эта мысль так и останется мечтой.
А сейчас я бежал. Бег действительно помогал расслаблять и тело, и дух. Все плохие мысли вылетали из головы с каждым ударом моих ступней об асфальт. Я был все дальше от университета и все ближе к дому.
Обычно я был сосредоточен. Я замечал все: кто на меня косо посмотрел, кто идет за мной. Но не сейчас. Вся эта ситуация с Ксюшей выбила меня из колеи. Я стал растерян, невнимателен и допустил серьезную ошибку. Не заметил, что за мной увязалась небольшая компания парней.
Когда я почувствовал, что устал, перешел на спокойный шаг. Я натянул капюшон толстовки на голову, глубоко дыша. Я постепенно приходил в себя. И только тогда я понял, что за мной идут. Я обернулся. Их было пятеро. Все прикрыли лица. Но я точно знал, что среди них не было Антона. Значит, не он по мою душу пришел. Либо же он настолько трус, что отправил своих друзей.
