и пусть. Так даже лучше, наверное. Чем страдать от полного спектра чувств, связанных со Славой, лучше просто застыть и ничего не чувствовать.
Закончив рабочий день, я улизнула из клиники. Не хотелось расспросов от папы с братом про судебное заседание. Я боялась пошатнуть свой вакуум, да.
На улице стояла машина Яшина. Когда вышла, он направился навстречу. В который раз я отметила, насколько круто парень выглядит. Ну картинка к рекламе адвокатской конторы. Стильный, накачанный, успешный, уверенный в себе, хваткий, хоть и молодой.
В руках букет белых пионов. Это мои любимые цветы. Июнь. Их месяц. А я и забыла.
— Привет!
— Привет, Женя. Увидел, вспомнил, что ты от них без ума, — Рома отдал мне букет.
Вспомнил… Это так мило. Внутри что-то всколыхнулось. Тонкое, щемящее.
— Спасибо, — сунув нос в нежные бутоны, я глубоко вздохнула.
— Поехали куда-то посидим? Жарко…
— Давай.
Когда Рома помог мне устроиться на переднем пассажирском, включился телефон. Звонил Вадик.
— Ну и где ты?
— Я с адвокатом встречаюсь, едь без меня, хорошо? — затараторила я.
— Как прошло заседание?
— Вот сейчас и узнаю, ладно? Потом тебе напишу.
— Обязательно! — строго.
— Все, Вадик, давай, пока!
Рома сел за руль и мы покатили по вечерним улицам. Пионы одуряюще сладко пахли на весь салон и это ласкало нюх. Как же давно у меня не было цветов. Живых цветов, пахнущих цветами, если вы понимаете, о чем я. Слава дарил красивые букеты по случаю, но они почти не пахли.
Неживые цветы. Неживая любовь. Неживой брак. Неживые отношения.
— Как твой день? Много работы? — в мысли проник голос Ромы.
— Да. Сегодня особенно. Но это и к лучшему. Набираюсь опыта.
— И нет времени заморачиваться ожиданием.
— Ага. Слушай, я так тебе и не сказала… Спасибо большое за твою работу. Ты просто нереальный молодец.
На Роминых щеках проступили алые пятна.
— Это моя работа, — буркнул он.
— И ты отлично ее сделал. Всего одно заседание и все.
— У тебя не такое уж и сложное дело, Жень. Не миллиарды все же делите, — небрежно усмехнулся Рома, — Да и еще возможна подача апелляции…
То, как он тщательно пытался скрыть радость от того, что похвалили его работу было так мило. Я прекрасно знала, каково это. Ты только начинаешь, нервничаешь, но у тебя получается и кто-то это замечает. Непередаваемое чувство.
Мы подъехали к закусочной. Рома вышел первым и открыл мне дверь машины. А потом точно так же дверь закусочной. Было очень приятно чувствовать себя женщиной, к которой проявляют галантность. Не то что бы Слава забывал о воспитании, но… Но делал это как-то автоматически что ли.
Сев за столик, стали листать меню. Я почувствовала просто лютый голод. Вспомнила, что только завтракала.
— Пицца?
— Аха, можно.
— Как насчет этой? — Рома ткнул пальцем в меню.
— Давай.
— И, может, вина? Отметим удачное завершение дела? — он осекся. — Или…
— Лучше шампанского, — отозвалась я.
Плевать, что оно не идет к пицце. Потому, что я вдруг вспомнила свои чувства в пятницу и поняла, что мне есть что праздновать.
Откровение. Избавление. Начало новой жизни.
— Ты не была ужасной. И не была жестокой. Ты была честной и я это ценил. Точнее, оценил, когда смог, — Рома усмехнулся. — Так что ты не должна извиняться.
Поздним вечером мы гуляли пешком и говорили. Точнее, уже подходили к моему дому. Как-то случайно так вышло что решение прошвырнуться немного по улице увело нас настолько далеко, что быстрее было уже дойти пешком к моему дому, чем возвращаться за машиной.
— Не должна. Но я хочу. И не потому, что ты мне помог, просто…
— Хорошо. Тогда считай, что я тебя простил. На чем и пожмем руки, — сказал Яшин, протягивая мне раскрытую ладонь.
Она была большой и теплой со слегка шероховатой кожей на ладонях, как это бывает у людей, которые подтягиваются и тягают железо без перчаток. А сама рука была очень красивой. По-мужски. Длинные сильные пальцы, широкая кисть…
Рома задержал мою руку в своей чуть дольше или это только показалось? Качнув головой, я широко улыбнулась.
— Мир.
Поймала взгляд голубых глаз мужчины. В них горел огонь, они держали и не отпускали.
— Извини… Я просто вспоминал о том, как долго мечтал, чтоб ты позволила проводить тебя домой, Женя. И еще…
Он шагнул вплотную и поцеловал меня. Зарылся пальцами в волосы на затылке, не давая отстраниться, ворвался языком в рот и толкнул им мой. Сплелся с ним в жадном порыве ощутить вкус, насладиться им.
Сожрать…
Я чувствовала его голод. Дикий напор, сметающий все на своем пути и заставляющий кружиться голову. Забирающий дыхание. Разум. Наполняющий необузданным, как лесной пожар, притяжением…
Замычав, я уперлась в мускулистые плечи и Рома сразу же отпустил. Отшатнулся, шокировано глядя на меня, словно не мог поверить в то, что только что сделал.
— Женя…
— Какого черта ты творишь? — задыхаясь крикнула я.
— Извини, я просто… Поддался чувствам…
— Чувствам?! Каким, мать твою, чувствам, Рома? К своей девушке? Господи… Я думала, ты не такой. А вы все одинаковые!
Из глаз брызнули слезы. По себе, по той его девчонке… Как ее? Полина? Она же любит его. А он… А он целуется со мной, “поддавшись чувствам”.
— Жень, прости, — он попытался взять меня за руку, но я ее оттолкнула.
— Не трогай меня, понял? И никогда больше не приближайся.
Кое-как нащупав в сумке ключи, я открыла дверь и, влетев в парадное, захлопнула ее. Задыхаясь, прислонилась к холодной металлической поверхности. По щекам текли слезы. Злые, отчаянные слезы.
Господи… Ну почему все они такие? А я? Я, получается, сама не лучше…
— Ты-то здесь причем? — пробормотала себе под нос. — Это не ты его поцеловала, а он тебя.
Но вот ужин был ошибкой. И прогулка. И обмен воспоминаниями о школьных годах. И прочая болтовня… И этот букет пионов.
Я поднялась на свой этаж, зашла в квартиру. Когда доставала из сумки телефон, увидела кучу пропущенных звонков и сообщений. Забыла включить звук, когда уходила с работы.
Мама. Папа. Брат… Странно, что последний не ждал у парадного. Вот бы ситуация была…
Аля. Лора. Яшин…
Разувшись, я позвонила маме.
— Женечка, слава Богу! Что случилось? Где ты? Мы тут уже места себе не находим! Куда ты пропала? Почему трубку не берешь!
— Мам, прости. Я звук забыла включить. Прости, пожалуйста. Я встречалась с Яшиным насчет развода, я же говорил Вадику…
— И что? Что он сказал? Чем закончилось заседание?
— Нас развели, мам. Ну и квартира эта
