и дать свою фамилию. Вот сегодня изъявил желание провести с ней время. Хочет наладить с ней контакт.
— А с тобой? — открыто спрашивает.
— Миш, мы с ним навсегда остаемся близкими людьми. Пусть в прошлом мы любили. Но сейчас у нас дочь, и она навсегда нас связывает. Мы будем с ним общаться, как бы мне этого не хотелось. Но у Сони должны быть полноценные родители, пусть и не в отношениях. — говорю откровенно. Он должен понимать, чтобы в будущем, мало ли, если получится, не было вопросов.
— Просто… Ты мне нравишься, Ань. И я бы хотел и дальше за тобой ухаживать. Но мне нужно понимать, есть ли между тобой и отцом Сони хоть что-то?
— Между нами есть родительские обязанности. Сейчас я не могу сказать, что готова к полноценным отношениям. Два года — большой срок, и перестроиться трудно. Но с тобой мне легко. Ты хороший друг. Но давай пока просто будет то общение, которое есть, а там посмотрим.
— Хорошо, Анют, — сжал мою ладонь Миша. Наедине он больше проявляет себя и позволяет. Не скажу, что мне не нравится, но и не так сильно хочется. Мыслями к Киру возвращаюсь. И он дает о себе напоминанием. Телефон вибрирует. На экране надпись «Кирилл Сомов». Да, переименовала. Когда волком выла. Когда больно было.
— Да, — быстро отвечаю. Только вот испуганный голос и плач Сони заставляет встрепенуться. — Что с Соней?
— Ань, прости. Не уследили, — быстро говорит Кир. — Она за шариком полезла, он выскользнул из её рук, а она упала прям на него. Ногу поранила. Кровь идет. Остановить не можем.
— Давно произошло? — подрываюсь с места.
— Минут десять как.
— Не давай Соне смотреть на свою кровь. У неё может паническая атака случиться.
— Уже… — твердит Кир. — Соня… Соня, — слышу на заднем фоне, как её зовет.
— Возьми её лицо в свои руки и подуй на неё. Заставь её сфокусироваться на тебе. На нос и рану лед приложите, только полотенцем обмотайте и в районный центр. Там около вас есть ближайший. Я видела, когда к вам ехала. Я выезжаю, — накидываю шубку и отключаюсь.
— Миш, прости. Соня упала и сильно поранилась. Они везут её в больницу. — извиняюсь перед спутником.
— Конечно. Я отвезу. — На ходу расплачивается. Доезжаем быстро. Благо пробок нет.
В приемном покое сталкиваемся с Кириллом и его родителями.
— Как Соня? — первое, что спрашиваю.
— Её забрали в реанимацию. Она потеряла сознание.
— Боже… Бедная моя девочка…
— Прости, я не уследил, — виновато говорит Кир. А у самого трясется все. Переживает. Винит себя. Сейчас обнять хочется. Успокоить. Была в такой же почти ситуации, когда впервые Соня упала. Тогда то и узнали о её диагнозе. Папа мой болел так же. Я лишь была переносчиком. Но Соня унаследовала, что среди девочек очень редко. Обычно болеют мальчики. Их в большей степени поражает.
— Анечка, не слушай его, он меня выгораживает, — обращает на меня внимание заплаканная Екатерина Андреевна. — Соня шар стеклянный захотела, что на елке висел. А он стеклянный. Я подумала ещё, что ребенок уронит, порежется. А у нас второй такой же, только деревянный, висел на елке в кухне. Я попросила ее посидеть, сказала, что сейчас такой же принесу, как слышу хруст и плачь. Забегаю, а там Соня лежит, плачет. Ножка от табуретки валяется, осколки от шара и кровь. Много так. Потом уже Кирилл прибежал вместе с отцом. Он сказал о диагнозе. Пытались остановить кровь сами. Не получилось. Тебе сразу позвонили, — всхлипывает бабушка моей дочки.
— Екатерина Андреевна, пожалуйста, успокойтесь. Я никого не виню. Это могло случиться и со мной, и с Тиной… Неважно, с кем бы не осталась Соня, это могло случиться. Просто сейчас важно знать степень. Если все серьезно, то может потребоваться донор. Будем надеяться, что все обойдется. — как можно, собираю свою волю в кулак.
— Миш, спасибо тебе. Дальше мы справимся. Извини, что так вышло. Но сейчас, сам понимаешь, я дочке нужнее.
— Конечно. Звони, если нужна будет помощь. Все, что смогу, сделаю, — держит за руку Миша, и это не ускользает мимо Кира. Ему неприятно. Но сейчас он не в том положении, чтобы устраивать сцены.
— Спасибо, я позвоню.
— Буду ждать. Пока, — прощается Миша со мной и остальными. Только Кирилл оставляет без внимания. Детский сад. Только сейчас мне всё равно.
— Аня, тебя просят подойти рассказать о Соне.
— Да, конечно, — делаю глубокий вдох и вытираю слезы. Сейчас не время. Соне нужна сильная мама.
Медсестре рассказываю обо всех диагнозах, прививках и о наследственном, конечно. И о том, что принимаем. Предоставляю все документы. Хорошо, что в век технологий все можно хранить в телефоне. Отправить по почте. И там распечатают.
— Господи… Ну почему так долго… — принимаюсь расхаживать из угла в угол. — Почему никто не выходит? Уже два часа прошло… — потираю ладони. — Если с ней что-то случится, я не вынесу. Я просто не буду жить. Не буду. Соня — всё для меня.
— Тише, — обнимает меня Кирилл. Я позволяю. Сейчас особенно хочется его поддержки. Его. Как отца нашей дочери. Почувствовать, что не одна в этой проблеме. Не одна с этим столкнулась, как тогда. Тогда я думала, умру. Хорошо, что помогли. Обошлись малым.
— С Соней все будет хорошо, — шепчет Кирилл и целует в висок. — Наша девочка сильная, она справится.
Наша.
Так тепло от этого.
Наша.
Наша доченька.
Наш цветочек.
Наша любовь.
Да, любовь. В ней течёт наша с Кириллом любовь. Ведь по любви была создана.
— Ну почему они ничего не говорят? — в истерике пытаюсь увернуться. Ещё и подол дурацкий мешает. Сейчас бы привычную одежду.
Наконец-то выходит врач.
— Родственники Соколовской Софьи Кирилловны тут?
— Да. — первая подлетаю. Следом Кирилл и остальные.
— Кто?
— Мать. Это отец. — показываю на Кирилла.
— Кровотечение удалось остановить. Но девочка потеряла много крови, и в связи с заболеванием ей требуется переливание крови. Есть среди вас донор с третьей отрицательной? — спрашивает врач. — Мы, конечно, сделаем
