скорее в ногах у Джи, чем на льду.
– Нет, так продолжаться не может! – на льду появился тренер и направился к нам. В его руках снова был журнал. В этот раз правда поувесистей. Благо я в шлеме. – Хишин, ты что, хочешь на скамейку запасных? Отчего такое ужасное владение шайбой? – тренер преувеличивал. Не так все плохо, но можно и лучше. Не спорю. – Твое тело здесь, а голова… мысли где-то там, за стадионом. Это отстой. Я отстраняю тебя от тренировки.
– Но, тренер! – я вскипел и снял шлем. За что сразу же поплатился, получив удар журналом по голове.
– И слушать не хочу, – он покачал головой и упер руки в бока. – Собрался, тряпка, и пошел решать все свои проблемы. И чтобы на следующей тренировке ты был орлом, мустангом, волком, а не болонкой. Ты меня понял, Хишин? – я получил еще один удар по голове. – До игры неделя, а ты позорище.
– Понял, тренер.
– Пошел отсюда, чтобы глаза мои тебя не видели. Маттео, ты – голова, набитая ватой, быстро встал в пару, – он показал на Одиссея. – Увижу на твоем лице улыбку – пеняй на себя. Мы тут не на стендапе, а на тренировке. Да что с вами такое?
Под ругань тренера я дал деру в раздевалку. Вообще, кажется, я занимался самообманом. Не люблю это дело. Две минуты назад я взвешивал все «за» и «против», а сейчас бежал в раздевалку с намерениями найти… Откопать Джи из-под земли и добиться ответа хоть на одно мое сообщение. Неведомая наглость!
Первым делом я проверил сообщения. От самой Джи нет ответа, зато Стейси меня не подвел. Хороший парень! Адекватный. Вот таких людей не стыдно называть друзьями. Он поделился важной, но крайне странной информацией. Оказывается, у Джи была смена с утра на мойке, а вечером должна быть в баре. Это что, получается, она провела весь вечер на свидании со мной, потом почти всю ночь не спала и пошла на работу, чтобы… потом опять пойти работать до двух ночи? Она собралась совершить самоубийство крайне медленным и изнурительным способом? Нет, детка, так не пойдет. Я хочу спать, хотя не работал сегодня ни секунды. Не считая, конечно, моего выступления на льду с программой позорного фигурного катания.
– Так-так…
Я все делал на ходу. Так быстро сбрасывал форму, что чуть не снял с себя трусы. Черт. Да эта девчонка! Да она! Что она со мной делает? Не понимаю. Я провел по своему прессу рукой и понял, что не могу появиться перед ней в таком виде. Стейси сказал, что у нее будет перерыв между работами и они пойдут на обед. Нужно узнать где. Я беру полотенце и бегу в душ, напоследок отправляя вопрос про адрес. Я обязан подловить ее именно в кафе, потом выцепить ее будет сложно. И, думаю, мы уже переросли эти догонялки по барам. Нет, я настолько зол, что не нахожу себе ни места, ни подходящих слов. Наспех помывшись и залив себя дезодорантом с ног до головы, вернулся в раздевалку. Нет времени складывать форму, поэтому, да простит меня тренер, я запихал все одним сплошным комом, лишь бы дверца закрылась, и взял в руки телефон. Нет, Стейси точно отличный парень! Прислал адрес и смайлик бегущего человека. Они уже там, и если я не успею за сорок минут, то они пойдут на работу, а значит, я увижу Джи лишь в восемь вечера.
– Да, конечно, ага, сейчас. В восемь. Разбежались оба.
Меня мало волновало, что у них там за планы. Я фыркнул, заказал такси и пошел на выход с невысушенными волосами. Я немного похож на атлета с беговой дорожки, ибо не планировал выслеживать Джи сразу после тренировки и захватил лишь спортивную одежду. Не важно. Это такая мелочь. Повезло, и такси нашлось, и подъехало за пару минут, поэтому я сразу сел в машину.
– Так, мне в кафе «Au Petit Déjeuner», если справимся меньше чем за тридцать минут, то заплачу двойную цену.
То, как мы рванули с места, признаться честно, испугало. Я думал, просто-напросто не доеду до Джи, потому что мы свалимся в канаву или врежемся в стену. Я пристегнулся и молился, чтобы к Джи подъехал не на инвалидной коляске. А еще говорят, автомобили безопаснее мотоциклов. Единственным плюсом этих гонок было то, что уже через двадцать пять минут поездка закончилась. Я удивленно посмотрел на водителя и оставил ему чаевые, как и обещал. Однако поспешил убраться из машины. Я не удивился, когда от шин на асфальте остались полосы, стоило ему сорваться с места. Половину чаевых он оставит на штрафах за превышение скорости. Адреналин от буквального участия в съемках фильма «Форсаж» поубавился, и я вспомнил, зачем мы так спешили. Голова инстинктивно повернулась в сторону, в поле зрения обнаружилось кафе, и сразу нашлась Джи.
Она сидела, как обычно, словно принцесса. Вчерашнее платье сменилось на зеленый топ, волосы собраны в хвост. Макияж ловко скрывал синяки под глазами, помятость после почти бессонной ночи, вот только ее смертельную усталость не скрыть ничем. Она двигалась вяло, заторможенно. Еле-еле мешала свой кофе, пока Стейси активно жестикулировал и показывал ей что-то в телефоне. А она готова была упасть головой на стол и заснуть. И на каком топливе она собралась работать следующую восьмичасовую смену? Так дело не пойдет. Я не могу спокойно смотреть на то, как Джи изводит себя. Не знаю, что у нее с отцом, но это уже чересчур. Я заранее вызывал такси и достал деньги из бокового кармана спортивной сумки. Нужно действовать быстро. Во-первых, я сам устал, во‑вторых, устала она. Нет времени медлить. Нужно спать. Я размашистым шагом направился в кафе. Звук колокольчиков оповестил всех посетителей, что неспокойный хоккеист Теодор Хишин пришел похищать девушку.
– Привет, Тео! – помахал мне Стейси, и я не удержался от легкой улыбки и кивка. Глаза Джи распахнулись. – Ты вовремя. У нас через десять минут открытие бара.
– Боюсь, сегодня тебе придется поискать других официантов, Стейси, эту я забираю домой, – я подошел к их столу. – Давай я возмещу неустойку за пропущенный день. Передай ее другим официантам. Будем считать, у него отгул. Хорошо? – я положил перед Стейси тысячу баксов и упрямо посмотрел ему в глаза. Мне в принципе плевать, что он скажет, при всем уважении. Я заберу Джи.
– А мое мнение спросить не хочешь, придурок? – она пискнула что-то и подскочила. Джин встала передо мной. Я не обращал на нее ровным
