Верил в нашу с Джи связь. Это в романтических комедиях она закричала бы мне вслед, а я, бросив вещи, кинулся к ней. Работник аэропорта подгонял бы меня в самолет, а я бы целовал ее и забежал бы на борт в последнюю секунду. В реальности же всего между нами оказалось недостаточно, чтобы даже попытаться. Я не нашел в себе ни сил, ни желания отвечать Брит, поэтому развернулся и направился к стойке регистрации. Стюардесса улыбнулась мне и показала рукой путь по трапу на самолет. В ушах зазвенело, и мне резко не захотелось никуда идти. Собственное решение показалось чем-то навязанным. Я развернулся и посмотрел на Брит, она разговаривала с кем-то по телефону. Тренер предупреждающе смотрел на меня. Я наклонил голову, перехватил сумку и все же пошел по трапу на борт самолета.
Пока я шел, меня настигло осознание. Это подписание договора ничего не значило. Мы живем в мире взрослых, и когда я поставлю свои странные закорючки на талмудах договоров, вернусь назад в Торонто, то попытаюсь еще раз. Если Джи думала, что от меня так легко отвязаться, то ей стоило еще раз подумать. Я даже домой заезжать не буду, а сразу направлюсь к ней. И буду опять сидеть и капать на нервы, буду отлавливать ее с черного входа в бар, на матчах, приходить домой до тех пор, пока она абсолютно точно не сможет без меня. Я привезу ей моих сестер, чтобы они постоянно спрашивали, почему Джи не хочет переехать в Оттаву. И в нужный момент она все же придет в аэропорт и скажет: – Ну, ты и тормоз.
Нет, она скажет, я не могу без тебя. Так, подождите! Я часто заморгал, понимаю, что уже стою у своего места в самолете. А там сидит она.
Джи.
– Ладно, Брит, давай, он наконец-то дошел, – она сбросила звонок и встала. Я уронил сумку. – Тео, я думала, ты никогда не зайдешь в самолет.
Я не стал начинать ругаться на нее за эмоциональные качели, на которых я чуть не помер за последние сутки, а просто прижал к себе и поцеловал. Я целовал эти губы с такой жадностью, что, казалось, вот-вот задохнусь. Она в самолете. Она не просто пришла меня проводить, а решила слетать со мной подписать договоры. Эта девушка настоящий ураган, который случайно ворвался в приоткрытую форточку моей души и сердца. И мне снесло крышу. Вырвало весь дом с фундаментом. И через двадцать минут мы буквально взлетим. Я прижал ее к себе и застонал. Мы стояли и целовались, пока стюардессы не попросили нас занять места. И даже после этого я не отрывался от нее. Я так рад, что мне не придется снова докучать ей, и все же пара кадров из романтической комедии попала в нашу историю. Мы говорили всю дорогу, я держал ее ладонь и не отпускал, смотрел на нее, дышал с ней одним воздухом, растворился в ней, и наконец я пообещал ей:
– Я никогда не отпущу твою руку.
Несколько месяцев спустя…
– Черт! Джи, как ты могла опоздать? Ты же прекрасно знала, когда начинается урок? Я тут весь изнервничался, пока ждал тебя, – я зашипел на нее, ибо знал расписание ее занятий и сколько ей бы потребовалось, чтобы добраться до меня. Опять заговорилась с Брит по телефону! Не иначе! – Я чуть не ушел домой! Знаешь, это всего лишь второй урок, и я надеялся от тебя большего вовлечения!
– Тс, Тео, не бурчи, куратор смотрит на нас осуждающе, – я поднял взгляд и действительно заметил, как куратор строго смотрел прямо на нас. От этого я, наоборот, разозлился больше. – Ты прекрасно знаешь, что Брит сейчас очень… Занята, и кроме как перед твоими…
– Нашими, – поправил я ее мгновенно.
– Хорошо, нашими. Не волнуйся. Это правда только второе занятие. Я вижу, ты устал после тренировок, – она пыталась меня успокоить, и у нее получалось. Ведьма. Каждый раз так. Ни разу не получилось мне разозлиться по-настоящему. Я глубоко вздохнул. – Давай лучше расскажи, что нарисовано на доске.
– А вот если бы ты пришла вовремя, то знала бы, – не унимался я. Она одарила меня скептическим взглядом.
– У меня, между прочим, тоже на курсах не так много времени, а еще дома надо что-то делать. Я не смогу поступить в университет, если умру от усталости. Прекрати вредничать и скажи, какого черта написано на доске, Тео, иначе, клянусь богом, сегодня мы будем есть самую острую пищу во вселенной. Хочешь большего погружения в корейскую культуру? Я устрою тебе душ из перца чили и отшлепаю до красной задницы, чтобы все горело. – Я лишь хихикнул от ее угрозы. – Чего ты лыбишься?
– Оттава, – прошептал я.
– М-м-м?
– Там написано «Оттава». Мы учимся писать название нашего города, – пояснил я и показал пальцем на доску. – Давай быстрее, сейчас будет следующее задание.
– Хорошо. Ладно, – каждый раз, когда Джи выводила иероглифы на бумаге, то прикусывала от старания кончик языка. Мило. – Хорошо?
– Прекрасно. Просто прекрасно, – подбодрил ее я. Благо наши каракули не видят родители.
– А теперь я хочу, чтобы вы написали свое имя и фамилию, – объявил куратор.
Джин посмотрела на меня своим испытывающим взглядом, и я широко улыбнулся. А что мне еще оставалось делать? Моя любимая девушка, несмотря на занятость на курсах по подготовке поступления в университет, нашла время, чтобы раз в месяц ходить со мной на курсы корейского языка. На большее уже не хватало мне из-за тренировок. Однако именно с ней я решился наконец-то начать осваивать культуру, от которой был оторван с детства. Джи делала меня намного смелее. Я не мог решиться на это все свои двадцать пять лет. Но мы действовали друг на друга одинаково.
Одинаково хорошо.
Я улыбнулся. Полуденное солнце залило ярким светом мой лист, где еще пока кривым почерком было выведено мое новое имя и фамилия:
Тео Хи Шин
