Уэс в один гребок добрался до края бассейна. Его торс взметнулся из воды, ничем не уступая торсу какого-нибудь морского бога. Нагнувшись, я схватила Уэса за мокрый галстук и притянула себе между ног. Его руки уперлись мне в колени и широко развели их.
– Это было спонтанно, – шепнула я в его губы, пока еще не целуя его, а лишь ощущая, как между нашими губами текут струйки воды из бассейна.
– Ты так думаешь? Тогда тебе точно понравится это.
Его рот прижался к моему, язык заметался, пытаясь пробраться внутрь. Уэс поцеловал меня так, словно другой возможности ему уже не представится, словно он неистово жаждал ощутить вкус моих губ. Я знала наверняка, что истосковалась по его губам.
– Весь этот проклятый день меня преследовал вкус твоей кожи, – прорычал он и провел языком вниз, в ложбинку между грудей.
Затем он запустил пальцы под жалкие треугольнички бикини и оттянул ткань в сторону, обнажая мою грудь. Почувствовав перемену температуры, мои соски тут же напряглись.
– Эти красотки являются мне во сне, – сказал Уэс, дразня сосок языком и втягивая его в свой горячий рот.
Я вскрикнула и обхватила голову Уэса руками, притягивая его к себе. Он продолжал посасывать, пока я не прижалась к нему изо всех сил, пытаясь хоть как-то потереться. Когда Уэс уже почти довел меня до оргазма, просто продолжая свою излюбленную игру с сосками, он вдруг оттолкнул меня назад. Я лежала на стылом бетоне, чувствуя, как холод пробирает до костей, пока умелые пальцы Уэса искали завязки трусиков у меня на боку и ловко за них тянули. Вот черт. Он собирался сделать это прямо здесь, снаружи и при свете дня.
– Уэс, – одернула его я, но прозвучало это не слишком убедительно.
Я стремительно погружалась в горячую дымку желания и сильно сопротивляться уже не могла. Если бы нас застала миссис Крофт, она бы просто пошла дальше по своим делам. Она была образчиком идеального воспитания. А вот я – не совсем. Уэс, пощипывая меня за мясистую часть бедер, поднял мои ноги из воды и поставил на бортик бассейна, согнув под прямым углом. Затем, сжав мои колени, он раздвинул их – так раскидываются крылья готовой взлететь птицы. И я взлетела в тот самый миг, когда его язык коснулся чувствительного комка нервов. Мои руки взметнулись к голове Уэса, удерживая его на месте. Схватив их, он прижал мои ладони к бетону и запихнул их мне под задницу.
– Посиди-ка на них, ничего не трогай, – сурово потребовал он.
Ах, значит вот какая пошла игра. Ему понадобился полный контроль. Проклятье, это означало, что я потеряю власть над собой и перейду грань, снова и снова. Он уже делал это однажды – и довел меня до стольких оргазмов, что я отключилась, сидя у него на члене. Это было самым чувственным, самым животным опытом в моей жизни, до сегодняшнего дня.
Кончиками пальцев Уэс раздвинул мои складки и, плотно прижав язык к бугорку наслаждения, отправил меня на орбиту. После первого оргазма он взялся за дело еще решительней, не позволяя мне сомкнуть ноги и с рычанием терзая мою влажную плоть. Его следующие слова превратились в непристойное песнопение:
– Трахать…
– Есть…
– Сосать…
– Лизать…
– Еще, еще, еще.
Завершил он это низким ворчанием.
– Боже, Миа, я бы мог есть тебя целый день, – прохрипел он сквозь зубы, прежде чем с силой втянуть в рот мой клитор.
Меня накрыло вторым оргазмом. Мое тело содрогалось до тех пор, пока Уэс не схватил меня за талию, после чего поднял и стащил в воду.
От потрясения меня словно ударило током. Нервные окончания посылали отчаянные сигналы по всему телу, пока утихала дрожь от оргазма. Не успела я толком прийти в себя, как он уже обвил мои ноги вокруг своей талии и прижал меня спиной к стенке бассейна.
– Малышка, я сейчас так тебя оттрахаю. Так, что ты будешь чувствовать меня даже тогда, когда уедешь отсюда.
Он резко вошел в меня. Не знаю, когда он успел, но его брюки уже плавали в бассейне, напоминая ската на дне океана. Сверху Уэс был по-прежнему одет в сорочку и галстук. Когда он трахал меня размеренными и мощными толчками, я цеплялась за мокрую ткань рубашки.
Его речитатив начался снова. Возможно, он даже не знал, что произносит это вслух. Однако я знала и жадно впитывала каждое слово, выжигала в памяти каждую рубленую фразу, чтобы вновь и вновь возвращаться к этой минуте тогда, когда я почувствую, что Уэс нужен мне… что я по нему скучаю.
– Я был тут…
Удар.
– Вместе…
Удар.
– Ч-ч-черт…
Удар.
– Обожаю это…
Удар.
– Запомни меня.
Удар.
– Запомни меня, – повторил он уже громче, врываясь внутрь и поражая ту самую точку моего тела, которая швырнула меня в самый сильный и долгий оргазм в моей жизни.
Я закричала. Мое тело больше не принадлежало мне. Я кончила под неумолимое движение его языка, движущегося у меня во рту, и натиск губ, прижавшихся к моим губам. Не отрываясь друг от друга, мы, мокрые с головы до ног, ввалились в его спальню, и Уэс уложил меня на кровать. Он отодвинулся лишь затем, чтобы снять галстук и рубашку, а затем взобрался на меня. Раздвинув мои ноги, он снова скользнул внутрь, в опухшую, обостренно чувствительную мякоть между ними. И мы вновь слились.
Он не стал трахать меня в ту ночь. Мы занялись медленной, мучительно нежной любовью.
* * *
– Привет, шалава! Что-то давно тебя не слышно, – голос моей лучшей подруги Джинель прозвучал в телефонной трубке не только резко, но и с оттенком искреннего беспокойства.
– Шлюшка, я работала, – попыталась оправдаться я, но это не прокатило.
– Ну да, если скачки на члене Уэса можно назвать работой, – парировала она, хотя теперь в ее голосе слышался смех.
Эта девчонка готова была меня простить.
– Не все из нас одарены и могут танцевать как богини, – возразила я.
– Верно… – протянула она так, что слово стало длиннее на пару слогов.
– Я по тебе скучаю.
Тут мой голос дрогнул, и мне тут же захотелось влепить себе пощечину за то, что дала волю чувствам.
В трубке раздался глубокий вздох.
– Я тоже скучаю по твоей мерзкой роже. Когда ты рядом, я пользуюсь намного большим успехом у мужиков. Ну, ты же понимаешь – надо кому-то оттенять мою красоту…
И мы снова стали закадычными подругами.
– Как мой папа? – спросила я, боясь услышать ответ.
– Физически лучше. Но все еще не очнулся. Они перевели его из реанимации, а это хороший признак.
Это действительно был хороший признак. Значит, он будет жить, хотя полностью еще не выкарабкался.
– Врачи как-то объяснили, почему он еще не вышел из комы?
