Мы едва сводили концы с концами. Так что, когда я объявила матери о своих намерениях, она закатила истерику. Я пыталась её успокоить. Но такова была правда. Школа была на первом месте. Я не могла продолжать работать.
Удар был нанесен, когда я заявила, что может быть у нас было бы достаточно денег на аренду, если бы она завязала с выпивкой.
Меня передергивает при воспоминании о ее реакции. Если раньше у нее была истерика, то тут она обезумела. Она сказала мне убираться, что я неблагодарная, вымогательница, попрошайка, что я не лучше, чем мой непутевый, никчемный отец.
Тогда она впервые обмолвилась о нем.
Даже самый сильный, самонадеянный пятнадцатилетний подросток был бы раздавлен такими обвинениями, особенно когда они исходят от близкого человека. Я покинула дом в слезах и переночевала у друга. На следующее утро, тихо проскользнув домой, чтобы собрать вещи, мать ждала меня на моей кровати.
У нее были красные глаза. Она выглядела так, будто плакала. Она извинилась, когда увидела меня, сказала, что не понимала, что говорит, и умоляла меня простить ее. Я простила ее...но между нами так ничего и не изменилось.
Поэтому внезапное появление островов производит на меня такое сильное впечатление. Приехать сюда было нашей с мамой мечтой, хоть мы обе и понимали, что это невозможно. А теперь...быть здесь, на этой яхте, со Стоунхартом... это просто... это просто...задевает меня.
- Лилли. Лилли, с тобой все в порядке? Лилли!
Я качаю головой и теряю сознание. Так или иначе я оказываюсь на полу. Стоунхарт стоит на коленях рядом со мной, положив руки на мои. Почему я на полу?
- Ты покачнулась и упала, - говорит Стоунхарт, как будто прочитав мои мысли.
Он обеспокоен.
- Проклятое солнце. Ты перегрелась и обезвожена.
- Нет, - качаю я головой. - Нет, ничего подобного.
- Тогда что?
- Я...не знаю. Я в порядке .
Я поднимаюсь. Стоунхарт мне помогает. Он не отпускает меня, даже когда я стою.
- Ты не больна? Как ты себя чувствуешь? Давай сюда, в тенек...
Я позволяю Стоунхарту отвести меня к ближайшему шезлонгу с зонтиком. Он усаживает меня, как будто я хрупкая, фарфоровая кукла.
- Хочешь воды?
Я киваю.
- Оставайся здесь. Не двигайся. Я скоро вернусь.
Я наблюдаю за тем, как он исчезает из виду. Через минуту он возвращается со стаканом, полным льда, наливает из соседнего кувшина воды и передает мне. Я обхватываю его обеими руками.
- Пей, - говорит Стоунхарт командным голосом.
Я обхватываю губами соломинку и делаю глоток.
Он пристально за мной наблюдает. Кажется Стоунхарт заботится обо мне. Стоунхарт. Заботится обо мне. В это трудно поверить.
- Нужно быть осторожнее, - ругает он меня.
Когда он проводит рукой по моему бедру, я чувствую приятное удовольствие от его прикосновения.
- Я бы не хотел, чтобы с тобой что-нибудь случилось из-за того, что я где-то недосмотрю. С этого момента мы ограничим твое пребывание на солнце.
- Что, здесь? - говорю я, бросив взгляд на чистые, сверкающие воды, окружающие нас. - Хорошо удачи.
Он усмехается.
- В таком случае нужно убедиться, достаточно ли в тебе жидкости. Ты нужна мне сильной и здоровой, моя дорогая Лилли-цветочек. Я не знаю, что с собой сделаю, если ты ослабнешь.
Я улыбаюсь. Это было мило.
- Я не такая хрупкая, как ты думаешь.
- Я знаю, - говорит он. - Но также я знаю, что ты чертовски упрямая. Ты демонстрировала это, когда держалась против контракта столько, сколько могла.
Это было в прошлом, но как бы я не пыталась, мне этого не забыть.
- Черт побери, женщина, я не собираюсь извиняться за то, что я сделал, чтобы заполучить тебя. Но разве последние несколько дней не доказали, что всё по-другому?
В твоем сознании, может быть. Но всё, что я делаю, это киваю.
Он встает.
- Хочешь узнать наш конечный пункт назначения?
- Ты наконец-то готов рассказать мне?
- Не расскажу, - говорит Стоунхарт. Он протягивает мне руку. - А покажу. Пошли.
Я принимаю его руку, и он тянет меня вверх. Направляясь к передней части яхты, он пробегает большим пальцем по костяшкам моих пальцев в удивительно милом и в то же время невинном жесте.
Поодаль, но уже гораздо ближе расположен красивый, необитаемый остров. По крайней мере, вот что я думаю в первую очередь. Еще через минуту я замечаю маленькую хижину на берегу.
Затем я понимаю, как далеко мы находимся. Возможно, хижина не такая уж и маленькая. Стоунхарт выключил двигатель. Но мы продолжаем плыть благодаря приливу.
- Это, - говорит Стоунхарт, его глаза сияют. - Наш конечный пункт назначения.
- Он твой? - спрашиваю я.
Знаю, это глупый вопрос, но мне нужно хоть что-то сказать.
Стоунхарт проводит руками.
- Я владею всеми этими островами, - говорит он. - Хотя нет, Стоунхарт Индастриз. Они были куплены моей командой по недвижимости в 2008 году во время экономического спада. Они планировали построить курорты на этих берегах и приспособить их для туристов. Однако местные жители встали у них на пути.
- Что случилось?
- Они были против того, чтобы мы губили дар природы ради коммерциализации. Я был готов проигнорировать их, пока однажды мой пилот не показал их мне. Я не видел их раньше. И сразу же был поражен их красотой. Протесты имели смысл. Я решил сохранить их для себя, но для более корыстных целей. Видишь ли, - он поворачивается ко мне. - Когда я положил глаз на эти острова, я знал, что они особенные. Они были приобретены в качестве инвестиций в бизнес, но во время того полета я увлекся ими. И я видел картинку того, как я найду женщину, которая разделит их со мной.
Он делает шаг ко мне. Мое сердце начинает бешено колотиться.
- Эта женщина, Лилли, - говорит он, наклоняя мой подбородок вверх. - Ты.
И он наклоняется, чтобы поцеловать меня. Поцелуй, наполненный страстью. Жизнью. Я прижимаюсь к нему, опьяненная красотой и сладостью его слов. Даже если это ложь. Даже если они имеют под собой зловещий умысел.
Они всё еще влияют на меня.
Точно также, как он влияет на меня.
Мы сбрасываем якорь и небольшой плот к берегу. Группка местных жителей махает нам. Откуда они взялись? По мере приближения я понимаю, что это одна большая семья. Отец, мать и четверо детей: три мальчика и одна девочка.
- Кто они? - спрашивая я Стоунхарта.
- Наша прислуга, - отвечает он.
Дети подбегают к причалу. Они смеются и кричат, искренне радуясь нашему приезду.
Стоунхарт поднимает девочку и кружит её, затем опускается на колени и обращается к её братьям:
- Приятно познакомиться, - говорит он на испанском.
