В театре он знакомится с прекрасной актрисой, Валентиной Токарской, которую, естественно, заинтересовал этот бесстрашный рыцарь, угодивший в лагерь за любовь. Через некоторое время она уже влюблена в него без памяти. Так что Сталин в каком-то смысле оказался прав: вокруг Каплера уже три женщины. Одна тоскует о нем и мучится раскаянием в стенах Кремля, другая любит, и ждет, и добивается свидания, как и полагается верной жене, и третья работает с ним на сцене провинциального театра.
Токарская в восторге от этого необыкновенного человека, и в тюремном бараке не утратившего вкус к жизни. Такой активности можно позавидовать: он успевает писать, ставить спектакли, снимать в фотолаборатории, одной-единственной на всю Воркуту.
Они сходятся, им хорошо вместе. О Светлане давно он не имеет известий. Правда, спустя какое-то время в лагерь прибывает новая партия заключенных, и один из них сообщает, что дочь Сталина вышла замуж за однокурсника по фамилии Морозов. Каплера это не слишком огорчает.
— Конечно, какие-то воспоминания сохранились, но они посещали меня все реже.
Прошло пять лет. Заключенного вызывают к начальству.
— Вы свободны, но без права проживания в Москве.
Никаких объяснений при аресте, никаких и при освобождении. Каплер решает ехать к родителям в Киев, но прежде, невзирая на риск, собирается провести хоть одну ночь в Москве. Нет, о Светлане он не думает, она теперь замужняя дама, а вот свою жену хочет навестить. Но он недооценил родные органы: его взяли прямо на перроне. На сей раз приговор оказался суровее — те же пять лет, но на шахте, под Интой.
Сперва он рубил уголь на глубине, затем его повысили — назначили механиком. Настроение, конечно, уже совсем не то: изнурительный труд, друзей нет, читать нечего, на обед — мутная похлебка с куском черного хлеба, а вечерами нет такой отдушины, как постановка Чехова или Гоголя. Однако Токарская не оставляет его своей заботой и любовью: пишет письма, шлет продукты, ободряет, утешает. Пять лет работы под землей не проходят бесследно: и тело, и душа изборождены глубокими шрамами. Но жить надо, и он живет. Летом 1953 года, через три месяца после смерти Сталина, Каплер выходит из заключения и женится на Токарской.
В декабре следующего года состоялся Второй съезд писателей. Каплер был одним из его участников и в зале заседаний вновь встретил Светлану. Вот как об этом вспоминает друг Каплера, Татьяна Тэсс, к тому времени уже очень известная журналистка, много лет проведшая в Штатах, автор книги «Американки», которая вышла стотысячным тиражом и была мгновенно раскуплена. Читательский опрос принес ей славу «любимой писательницы», чьи статьи вырезают из газет и хранят как память.
— С их последней встречи в квартире у Курского вокзала прошло одиннадцать лет, Люся второй раз женат, у Светы тоже второй муж. Оба стали другими. Светлана испила полную чашу горечи и разочарований, перенесенные испытания наложили свой отпечаток и на характер, и на внешний вид Каплера. Волосы у него совсем поседели. «А вы ничуть не изменились», — говорит ему Светлана, но он понимает, что это просто комплимент.
Им есть что сказать друг другу, и в их романе начинается новая глава. Светлана по-прежнему бесконечно одинока. Тень, нависшая над ней с детства, проведенного за стенами «крепости», никуда не исчезла. Ни первый, ни второй брак не принесли ей радости. Может быть, поэтому в поисках счастья она ни перед чем не останавливалась, предполагает Татьяна Тэсс.
Итак, они снова встречаются. «Мне так горько, что тебе пришлось столько пережить по вине моего отца», — говорит она в один из первых дней. Каплер отмалчивается: его прошлое с ним, он отдает себе отчет, что за чудовище этот Иосиф Джугашвили, которого он ни разу не видел, но чей «культ личности» подмял и его, однако Алексей щадит чувства Светланы. Она рассказывает о семье, о Василии, который спивается, о Якове, который сгинул в немецком плену, о «старике», до последнего вздоха расправлявшемся не только со своим народом, но и со своей родней, а главным образом о себе.
Теперь Светлана обрела свободу и может сама распоряжаться своей жизнью. После двух неудачных замужеств в ней пробуждается былая страсть. Да и Люся вновь поддается ее очарованию.
У Светы своя «победа», она берет сына Иосифа и мчится за Каплером на Черное море. Погода стоит чудная, им весело, он непрерывно ее снимает. Теперь они уже настоящие любовники. С Токарской у Алексея не все ладится, но он многим — может быть, даже своей жизнью — обязан этой женщине, бросить ее значило бы нанести ей незаслуженный удар; он на такое никогда не пойдет, Светлана должна об этом знать. Каплер предельно честен, но Светлана не желает упускать того, что, по ее мнению, принадлежит ей. Отец с детства играл с ней в «приказы» (она приказывала, он исполнял) и внушил, что она всегда должна добиваться своего. Так и здесь она не станет делить Каплера с кем бы то ни было.
Ничего ему не сказав, она явилась за кулисы к его жене и все ей выложила. Однако Токарская провела свою партию лучше: ни слез, ни скандалов — полнейшее, слегка ироничное спокойствие. Как настоящая актриса, она умела владеть собой. Что ж, Алексей — известный ветреник, и она готова была закрыть глаза на его похождения, пока ей ничего о них не известно, но самолюбием своим она не поступится и ни на какие компромиссы не пойдет. Затем она добавляет с улыбкой, что по-настоящему-то он любил только первую жену, и советует Светлане не обольщаться, потому что этот угар у него скоро выветрится. Светлана в растерянности: неужели опять разочарование?! В ней еще живет восторженная школьница, воспитанная на девизе Чернышевского: «Умри, но не давай поцелуя без любви». Однако она начинает понимать, что, как это ни обидно, Люся ей уже не принадлежит и их бурный роман близок к развязке. Каплер не чужд драматических эффектов, но он честен и порядочен и того же требует от других.
— Он много выстрадал из-за Светланы, — говорит Татьяна Тэсс, — и, несмотря на это, всегда вел себя с ней по-джентльменски.
Правда, эту выходку он ей не простил.
— Моя вторая жена, — рассказывает Алексей Яковлевич, — была человеком выдержанным и воспитанным. Она не стала устраивать мне сцен и даже ни в чем меня не упрекнула. А только сообщила мне об этом странном визите. Неумный, злой и вдобавок бесполезный жест Светланы привел меня в ярость. Ничего мне не сказала, ни с кем не посчиталась, думала только о себе… Так распался мой второй брак, и одновременно завершилась вторая, последняя глава наших отношений со Светланой.
Третью жену Каплера зовут Юлия Друнина. Белокурая, миловидная, очень следит за собой. Д'Аннунцио утверждал, что у женщин и поэтов нельзя спрашивать о возрасте. Но Юлия Друнина сама мне сказала: ей сорок лет. Подруги Каплера всегда намного его моложе. Одевается она на западный манер: свитер, джинсы. То и дело выходит из кабинета и подает нам бутерброды, печенье, лимонад, кофе. В разговоре участия не принимает, лишь отвечает на вопросы и вообще держится очень скромно. У нее вышло десять поэтических сборников; книга ее избранной лирики переведена во Франции. Светлана считает ее «весьма средней поэтессой».
