И не обращая внимания на мой недовольный вид, пошел на кухню. Я — за ним. Мужчина поставил пакеты, и устроился в кресле, вытянув длинные ноги на банкетку.
— Эй, там кот! — почти прокричала я.
Нервозные ситуации всегда заставляли меня шутить.
Надо было видеть лицо Германа! Он резко соскочил с кресла, осматривая его. Потом удивленно посмотрел на меня.
— Какой кот?!
Я нервно рассмеялась, не выдержав.
— Раз уж ты назвал меня невестой, то должен знать, что со мной живет невидимый кот. Он плод моего воображения, но с ним нужно считаться. Он спокойно спал на банкетке, а ты на него ноги складываешь.
Герман опустился обратно в кресло, погладив виски.
— Лариса, ты удивительная женщина! Я ни разу не встречал такую личность, как ты. И место тебе не в провинциальном вузе на краю света, а в общем… Ты все ровно никуда не хочешь ехать.
— Угу. Возьми кота. Погладь.
— О, можно мне немного времени? Чтобы смирится с твоими галлюцинациями?
— А я с твоими не хочу мириться. Что это было такое? Какая «невеста»? — я встала перед мужчиной.
— Лариса, ну что ты как ребенок? Тебе не кажется, что это чересчур острая реакция на банальные вещи? Невеста, подруга, девушка, любовница — суть одно и то же, тем более в современном мире. Только статус «супруга» имеет юридическое основание. Я не солгал, или тебе кажется, что у нас другие отношения?
— Да мы, может быть, вообще друг другу не подойдем! — возмутилась я. — Ты же знаешь, что я много внимания уделяю сексу. Может, ты мне не подойдешь…
— Подойду, — шутливо отодвинул меня мужчина, погладив по спине.
— Но сначала я тебя накормлю.
— Боишься, что у меня сил не хватит? — игриво спросила я.
— Вообще да, — серьезно ответил Герман.
Дальше я наблюдала прекрасную картину под названием «Мужчина готовит ужин». Ларин оточенными движениями резал мясо, шинковал овощи, было видно — холостяк. Конечно, есть холостяки, которые перебиваются на пельменях, но он точно был не из таких. Хоть я и любила готовить, участвовать не хотелось. Хотелось просто смотреть.
— Ладно, — признала я. — Я просто перенервничала. Слова про невесту меня не смутили. Было даже приятно. Только скажи — зачем?
— Всё банально. Нужно было как-то заткнуть его, он мне мозг с прошлой недели выносит: то звонит, то придет в приемное время. Вероятно, ему показалось, что у нас завязалась дружба. Я только во время сегодняшней комиссии это понял: он мне на днях звонил, спрашивал, буду ли я на экзамене, я ответил, что буду, и он сказал «Это хорошо». А я на совещании был, как-то внимания не обратил на это, сегодня понял, что ваш депутат решил, что я по случаю нашей воображаемой дружбе помогу его дочери, — Герман пожал плечами. — Повода так думать я ему не давал. Видимо, его ввела в заблуждения моя вежливость, или я не знаю, что еще предположить…. В общем, я уже так устал от него, что у меня в голове крутилось только два варианта его успокоить: втащить ему, — я захлопала от удивления ресницами, ого, какие слова есть в арсенале этого интеллигентного мужчины. — Или как-то огорошить, чтобы он своим мелкокалиберным мозгом долго осознавал сказанное. Я посмотрел на тебя: у тебя такой вид испуганный, думаю, что если втащить, это вообще уже перебор будет, — я рассмеялась.
Я посмотрела на мощное телосложение Германа, и вспомнила депутата. Хм, ну тут все очевидно, на чьей стороне преимущество.
— Мне даже, как психологу, стало интересно, как он себя дальше поведет, если я скажу, что мы пара. Он — очень занятый персонаж. Наедине он мне ни слова о тебе не говорил. А при комиссии…. — Я сразу подумала про студентов-солистов, которые любят при посторонних очернять преподавателя: таким образом, наш депутат так и остался в этом возрасте. — Ты бы слышала, какую он ерунду нес потом, — мужчина рассмеялся. — Во-первых, он надеется, что его дочь все-таки как-нибудь сдаст. То есть он вообще не понял сути сегодняшнего собрания. Во-вторых, он предлагал извиниться перед тобой. Я прям сразу представил твое лицо.
— О боже! Нет!!! Ты же сказал ему, что ничего не надо?! Я видеть его больше никогда в жизни не хочу!
— Конечно, сказал.
Я благодарно улыбнулась мужчине, все-таки он уже хорошо узнал меня.
— Ты не устал?
— От чего? — недоуменно спросил мужчина, поднимая глаза от блюда с салатом.
— Нет, я не готовку имею в виду. Я про работу. Не устаешь в новой должности?
— Я уже работал проректором по науке. В более крупном вузе, притом в Германии. Там было тяжело, но только потому, что совпало с подготовкой докторской диссертации: катастрофически не хватало времени. У вас легче, но все ровно есть свои сложности. Например, преодолевать сопротивление сотрудников инновациям. Я ввел новую систему оценки научной деятельности. Прошел почти месяц, а некоторые до сих пор, извини, выносят мне мозг своим нытьем. Те, кто мобильнее, уже оценили плюсы новой системы: прибавки к зарплате, стимулирующие, премии, бонусы и помощь от ректора при публикации исследований в крупных отечественных журналах и иностранных изданиях. Оказалось, что до сих пор не оказывалась помощь переводчиков, сама знаешь, как сложно с банальным переводом аннотированных статей у людей без филфаковского образования, — я кивнула, так как как-то целый год вела межфаковские курсы, и столкнулась с очень низким уровнем владения иностранным языком. — Спрашиваю у преподавателей: кто вам переводит статьи? Большая часть ответили, что платят частным переводчикам из своего кармана. Остальные либо пытаются сами переводить, либо обращаются к знакомым. Твоя фамилия, кстати, прозвучала, — мужчина нежно улыбнулся. — Одна говорит «Мне Лара Бергина перевела. В издательстве так хвалили ее перевод!». У меня сердце быстрее застучало от твоего имени. Спрашиваю «Сколько Бергина берет за работу?», а она мне «Нисколько. Лариса всегда просто так помогает». Лариса, ты понимаешь, что эта работа сложная, и она высоко оплачивается?
— Понимаю, — смущенно ответила я. — Но не могу и не хочу брать деньги у своих же. Да и приятно просто помочь человеку.
Герман мельком взглянул.
— Ты удивительная женщина.
Это прозвучало не льстиво, не слащаво, не подхалимски, не пошло. Эта фраза звучала так, как будто мужчина сказал «передай мне соль»: просто, не наигранно, искренне. Это был не комплимент, это была констатация факта. И от этого еще более приятно. И в этом был весь Герман.
— В общем, дело двинулось. Уже за месяц удалось повысить показатели цитируемости, добавить в разные системы цитирования старые издания, что, естественно, увеличило общеуниверситетские процентные показатели.
— То есть ты лег в 3–4 часа утра, судя по последнему сообщению, к 8 уехал на работу, к 9 приехал на комиссию, весь день занимался там всякими разными важными делами, а в 9 вечера спокойно готовишь ужин? Я сегодня ничего не делала, и все ровно устала, — со смехом призналась я.
— Ты поэтому и устала, что ничего не делала. Чем больше загружен человек, тем меньше у него остается время на рефлексию. Если я посередине рабочего дня дам себе полчаса на «подумать», я успею за это время устать, — с улыбкой ответил мужчина. — Хотя…. Это все субъективно.
— Прошло больше месяца… Тебе нравится в нашем городе?
— Что тебе сказать… Главное, что в нем живешь ты.
За разговорами время прошло быстро. Через 1,5 часа я (о ужас, на ночь глядя) уже пробовала невероятно вкусный ужин: свиная рулька по-баварски, овощной салат. Жирную свинину в пиве хорошо оттеняли овощи, а бокал сухого красного помогал после каждого глотка по-новому ощутить вкус блюда. Герман отменно готовил, правда сам признался, что это касается преимущественно немецкой кухни: в Германии ему нравилась только местный пищевой колорит.
Пока я мыла посуду, Герман доделывал какие-то документы на ноутбуке. Мужчина настолько погрузился в работу, что я даже не знала, как ему намекнуть, что пора перейти к десерту. Я позвонила Оле, она не взяла трубку.
— Оля трубку не берет, — больше себе, чем Герману, сказала я.
