Шумно вздохнув, поднимаю лицо к серому небу. Его голос что-то надломил во мне. Сломал то, что держало меня последние часы.
- У меня дед умер.
В трубке повисает тишина, и я неосознанно сдавливаю свой старенький смартфон пальцами.
- Да, у нас никого нет больше, - произношу на одной ноте, чувствуя, как к горлу подкатывает огромный ком.
Именно в этот момент, произнеся эти слова, я вдруг осознаю, что осталась совершенно одна. Не считая мифического отца, у меня больше никого нет.
Что никому я не нужна, и никто меня не любит.
Тихо всхлипнув, зажимаю рот ладошкой.
- Нет, наверное, мне соседи немного денег дали, а завтра я в сельсовет схожу – может, помогут.
- Ясно, - слышу на том конце провода.
- Пока, - отключаюсь и еще какое-то время стою на улице, подставив лицо холодному ветру.
Глава 10.1
К вечеру я совершенно без сил. Тетя Люда, сославшись на домашние дела, ушла сразу после обеда, и забежала потом только вечером, когда на улице уже стемнело.
- Я гляжу, ты во дворе порядок навела. Молодец!
- Еще не все сделала, - отвечаю, сидя на стуле и вытянув гудящие от усталости ноги вперед, - завтра пораньше встану – доделаю…
- Я тебе картошечки принесла… - проговаривает женщина и резко поворачивает голову к двери, - кто там?..
- Где?
- Вроде, идет кто-то…
- Наверное, снова кто-нибудь из соседей.
Сегодня весь день кто-нибудь идет. Кто с деньгами, кто за рюмочкой – помянуть деда, а кто-то просто из любопытства.
Дверь открывается, и в дом заходит… Греховцев.
Я чувствую толчок в грудь и медленно поднимаюсь со стула.
- Здрасти, - почтительно здоровается тетя Люда, глядя на него большими глазами.
Герман молча обводит взглядом убогое убранство дома и останавливает его на мне.
- Это, наверное, из администрации, - шепчет соседка, трогая меня за плечо.
Если бы я его не знала, то тоже так подумала, потому что выглядит он соответствующе. В начищенных до блеска ботинках, черных брюках, белой водолазке и коротком расстегнутом пальто.
Как нечто инородное, особенно на контрасте с окружающей обстановкой.
Цепко глядя мне в глаза, Герман делает шаг вперед.
- Теть Люд, вы идите пока… - торопливо шепчу ей в ухо, - я потом к вам сама прибегу.
Но соседка и не думает двигаться. Как завороженная смотрит на Греховцева как на восьмое чудо Света.
- Идите, - вдруг подает он голос, и женщина будто просыпается.
Начинает суетливо одеваться, не забывая при этом шнырять по Герману глазами.
Только когда за ней закрывается дверь, я нахожу смелость посмотреть ему в глаза.
- Как ты узнал мой адрес?
- Это не проблема.
Ну, да. Для таких, как он, проблем вообще не существует.
- Зачем приехал?
- Собирайся, ты здесь не останешься.
- В смысле?.. – нервно хохотнув, в изумлении поднимаю брови, - думаешь, я по твоей прихоти все брошу и вернусь в город?
- Угомонись, Короткова, - проговаривает парень ровно, крутя по сторонам головой, - я забираю тебя в ваш райцентр.
- Зачем?
- Ты хочешь ночевать здесь?
Нет. Ночевать в этом доме, где двое суток на диване пролежал мой мертвый дед, мне безумно страшно. И я уже заранее знаю, что уснуть не смогу.
- Где я буду спать?
- Поехали, по дороге все расскажу.
Подходит к открытой вешалке, снимает с нее мою куртку и протягивает мне. Я бездумно принимаю одежду и начинаю одеваться.
- Возьми все документы деда и свои тоже.
- Хорошо.
Выйдя за ним на улицу, на ходу застегиваюсь и надеваю шапку. С трудом переставляя уставшие ноги, спешу за быстро удаляющейся спиной Германа.
- А ты?.. – спрашиваю, когда мы выходим через скрипящую калитку, - ты тоже ночевать в райцентре будешь? Или нет? Зачем ты приехал?
Если честно, я пребываю в некотором шоке от его внезапного появления и совершенно не понимаю, что он забыл в нашей деревне.
- Садись, - открывает дверь и ждет, когда я усядусь на теплое сидение.
- Раечка! – вдруг доносится до нас неестественно высокий голос тети Люды, - ты куда?
- По делам, - отвечает за меня Герман, - завтра вам сообщат, когда и где состоится прощание с вашим соседом.
- Хорошо… Я поняла… - наклоняется и заглядывает в салон автомобиля, - Рая, ты мне позвони, ладно?
- Да, конечно, позвоню, - обещаю я, - тетя Люда, присмотрите, пожалуйста, за домом.
- Обязательно!
Греховцев решительно закрывает дверь и, обойдя машину, садится рядом. Заводит двигатель и включает фары.
- Ты обещал объяснить… - напоминаю я.
- Что именно?
- Зачем ты приехал.
- Ты деда хоронить на местном кладбище хочешь?
- Да. Здесь мама и бабушка похоронены.
- У вас в селе ритуальная служба есть?
- Нет. Вряд ли.
- Ясно.
Что ему ясно? Мне, например, ничего не ясно. Повернувшись к нему полубоком, прислоняюсь щекой к удобному кожаному подголовнику. Смотрю на его строгий профиль и чувствую, как отступают напряжение и тревога. Вместе с этим наваливается такая сонливость, что веки становятся неподъемными.
- Ты хочешь мне помочь? – спрашиваю, подавляя зевоту.
- Ты против?
- Нет. Просто мне не понятно…
- Спи, - перебивает как обычно.
Я медленно киваю и закрываю глаза.
