ничего особенного, если бы Том не сидел в моем трейлере и даже в моем кресле.
Значит, еще раз, краткий повтор: мой типа бывший бойфренд сидел в моем трейлере в моем кресле и пользовался услугами моей гримерши!
– Привет, Том, Сьюзи, – сухо сказала я, не входя в трейлер. – Как поживает ваше ничего?
Сьюзи нахмурила брови, показывая, что меньше всего ей хочется делать Тому грим.
Тот мило ухмыльнулся, словно был рад меня видеть. Обворожительное зрелище. Как и прозвище, которое он мне дал.
– Си-Си!
Умора, ей-богу. Я латиноамериканка, по-испански «си» означает «да». То есть Том называет меня «Да-Да».
Только не падайте все сразу в обморок…
Я еще раз поглядела снаружи на дверь трейлера и убедилась, что на табличке значится «Сиенна Диас» (а не Си-Си, потому что Си-Си – не мое имя). М-да, трейлером я не ошиблась.
– Почему ты в моем трейлере, Том? – я постаралась говорить легко, удивленно и без тени раздражения: нам вместе работать еще двенадцать недель, а я профессионал. Но я накрепко усвоила урок: никогда не встречаться с актерами, потому что однажды с ними придется работать.
– Мне было скучно. Сделай мне кофе! Ты варишь самый лучший кофе. – Он поднял лицо повыше и уставился Сьюзи в глаза своим фирменным взглядом записного сердцееда, пока она обводила ему губы контуром. Сьюзи – одна из самых трезвомыслящих и волевых женщин, каких я знаю, но я заметила, что и она дрогнула. Я не удивилась. Такой залп с близкого расстояния – это вам не шутки.
У него ярко-синие глаза. Ярко-синие!..
А волосы иссиня-черные.
И губы всегда изогнуты в озорной усмешке.
Том неотразим даже на экране, а живьем и вблизи? У-у-у, это, как сказала собака, неописуемо…
Бросив сумку у двери, я подошла к кофемашине, на которой лежала пачка зернового кофе, напомнив себе, что все равно сделала бы это.
– Прекрасно выглядишь, Си-Си, – сказал Том мне в спину, и я приготовилась к следующей реплике, в которой даже не сомневалась. – Ты что, похудела?
Наш красавец в своем репертуаре.
Я обрадовалась, что он не видит моего лица, и одними губами послала его подальше, обращаясь к кофемашине.
Хорошо, давайте поговорим об этом. Ну, раз многие люди на этом зациклены.
Я не тощая. Меня сложно назвать даже стройной.
В шоу-бизнесе таких, как я, называют толстушками.
В реальном мире нас называют женщинами (впрочем, тощих и стройных тоже так называют).
Иногда у меня шестнадцатый размер одежды, иногда восемнадцатый, иногда двенадцатый – все зависит от роли, которую я играю. Сейчас я четырнадцатого размера, что для меня норма, если я не в отпуске (я обожаю выпечку).
Занимаюсь ли я спортом? Да. Йогой и силовыми упражнениями пять раз в неделю, потому что это мне на пользу, так я себя лучше чувствую.
Сижу ли я на диете? Нет. Я ем все. Иногда я ем салаты, иногда стейки, иногда булочки.
Объедаюсь ли я? Только на День благодарения.
Делаю ли я комплекс кардиоупражнений? Ну уж нет, на фиг. Я, как мы уже выяснили, ненавижу кардиотренировки, если это не секс и не танцы – вот тогда у меня не кардио, а загляденье. Но бег? Благодарю покорно.
Здорова ли я? Да. Как большинство женщин восемнадцатого, шестнадцатого, двенадцатого и шестого размеров, я здорова.
Думаю ли я о своем весе? Ни секунды. Мне на него честно плевать, коль скоро это не сказывается на здоровье. Я не знаю, почему для многих вес так важен и отчего они не могут пережить, что я не зацикливаюсь на моих размерах. Я такая, как все женщины в моей семье, а они у нас все красавицы.
Но если Голливуд хочет сделать из меня эталон положительного имиджа «плюс-сайз», кто я такая, чтобы отказываться? Мне нравится, как я выгляжу, пусть и другие меня такой любят.
Далее.
Том – один из тех мужчин, которые считают, что сказать женщине: «Ты похудела» – лучший комплимент всех времен и народов. Но расстались мы не поэтому, хотя он меня и достал. Причину, по которой мы расстались, можно резюмировать так: Том говорил, что я похудела, только в расчете на ответный комплимент.
Мы расстались, потому что ему требовалось постоянное подбадривание.
– Ты тоже, Том. Ты в самом деле похудел? – отбарабанила я наизусть. – Судя по всему, так оно и есть.
Том не казался постройневшим – он выглядел как всегда, но если бы я промолчала, он бы завелся.
Покосившись через плечо, я увидела, что он искренне улыбается мне:
– Чуть-чуть. В выходные я теперь ничего не ем, только пью воду с лимоном.
Мы со Сьюзен переглянулись. На губах гримерши мелькнула невеселая сочувственная улыбка.
Сьюзи я наняла в самом начале карьеры по совету сестры: Марта уверяла, что иметь хорошую визажистку, которая еще и умеет хранить секреты, – это все равно что обзавестись феей-крестной: тебя преображают и одновременно делают вид, что твоего грязного белья не существует.
Мы быстро подружились – ее эксцентричность и прямота служили отменной фольгой [13] моей дурашливости. А еще я доверяла Сьюзи Мойст.
– О, а кофе тебе можно? – поинтересовалась я у Тома.
– Да, но спасибо, что спрашиваешь. Жидкое мне все можно. – Удивительно синие глаза вглядывались в мое лицо, явственно теплея. – Я по тебе соскучился.
Я вежливо кивнула, но не ответила. Я по нему не скучала. Том – до крайности утомительный тип.
Я сменила тему:
– Ты получил изменения к сценарию? Табита одобрила, но имейла от постановщиков я не получала. Может, мне не прислали, потому что я сама внесла изменения?
– Да, у меня все есть. Классно, мне понравилось, как ты сделала. Очень понравилось. – Он убедительно кивнул, смазав основу, которую Сьюзи накладывала ему под подбородком.
– Спасибо, я оценила. – Зарядив кофемашину, я повернулась, прислонившись к кухонному столу, скрестила руки на груди и оглядела свой трейлер. Утро выдалось прохладнее, чем я ожидала. Я решила попросить у производственной
