этот раз Ярослав не медлил. Одним движением стащил с нее сорочку и отбросил ту в сторону. Его дыхание зазвучало громче и тяжелее.
Лена сглотнула. Уперевшись ладонями в матрас позади себя, она осталась сидеть на кровати лишь в самых обычных бежевых трусиках и мысленно поощряя себя за смелость, спокойно ждала продолжения, позволяя Яру смотреть.
Восхищение и желание в его глазах опьяняли. Она словно пропитывалась его возбуждением от макушки до кончиков пальцев, хотя и без того была уже хмельной. Ей нравился этот окутывающий их откровенный, сверкающий от искр флер притяжения.
Придвинувшись к Лене ближе, кончиком пальца Ярослав неожиданно ударил по сжавшейся вершинке одного из ее сосков. Лена всхлипнула. Его руки теперь держали ее за талию, а рот уже произносил то ли приказ, то ли мольбу — если судить по испарине и бьющейся на лбу жилке:
— Ложись на спину.
Лена плавно откинулась назад, и поддерживающие ее мужские ладони вместе с ней спускались все ниже, пока она не достигла простыней, а они — кромки ее белья.
Уже через пару секунд она была полностью обнаженной. Губы Ярослава, словно он больше не мог сдерживать своих порывов, жадным и влажным скольжением пробежались по ее шее и ключицам и сосредоточились на груди. Лена тоже больше себя не контролировала.
Пока Ярослав ласкал то один сосок, то другой — облизывая, вбирая в рот, прикусывая и обдавая дыханием, а второй рукой спускался все ниже и ниже, иногда скользя по лобку — и вновь поднимаясь выше, она с наслаждением запустила пальцы в его волосы. Скрестив ноги у него за спиной, Лена прижималась к его обтянутому одеждой телу, но вскоре взялась за пуговицы на рубашке, а затем и за ширинку на брюках. Ярослав, слишком увлеченный ее телом, подчинился не сразу, но Лена отчаянно хотела получить доступ ко всему его телу.
Довольно вздохнув после того, как вся одежда оказалась сброшенной на пол, Лена прижалась к Ярославу и пару раз потерлась о него грудью. Обоих затрясло еще сильнее, и они одновременно потянулись за поцелуем, что получился чуточку неуклюжим, но неприкрыто жадным, поглощающим.
Не отрывая от губ Лены своих, Яр ласково сжал одной ладонью ее грудь, а второй быстро спустился к мокрому от смазки входу. Пару раз проникнув внутрь, он намеренно лишь едва-едва задел при движении клитор.
Лена протяжно застонала и впилась ногтями Ярославу в плечи, надеясь, что он поймет намек, но издевательства не прекратились. Напротив, его пальцы стали еще нежнее и осторожнее и скользили в ней мучительно неторопливо, с каким-то смакованием растягивая ее и размазывая по коже выделявшуюся все сильнее смазку. Минута за минутой. Доводя Лену до сумасшествия.
Вопреки тому, что Ярослав сам больше походил на обезумившего, ласкал он ее без суеты и спешки. Правда, то, что он вытворял с ее телом сейчас, Лена не могла бы назвать прелюдией.
Нет, определенно, не прелюдия. Скорее не имеющая названия пытка удовольствием и отложенным оргазмом.
Губы Яра не оставили ни одной сантиметра ее тела не изученным. Лена вся была покрыта его поцелуями, не оставляющими следов укусами и даже парочкой засосов (наверное, первых на ее жизни).
Проведенные его языком влажные дорожки на теле обдувал холодный благодаря кондиционеру воздух. Губы саднило. Тело томилось от переизбытка и вместе с тем недостатка… ласк, контакта, Ярослава.
Бешено, будто захлебываясь, билось сердце. От любого, даже ничтожно короткого прикосновения к затвердевшему, набухшему клитору Лену подбрасывало, но Ярослав останавливался прежде, чем она могла бы кончить.
Ей хотелось плакать — стоны уже не справлялись с возложенными на них природой функциями. Ослабевшими руками Лена по-прежнему пыталась притянуть Ярослава к себе и заполучить его целиком и полностью.
— Яр… — твердила она на выдохе, как заколдованная. Позабывшая любые другие слова. — Яр…
Когда он наконец вошел в нее, Лена забилась в оргазме едва ли не сразу. Утратив последнюю власть над собственным телом, она заметалась под Ярославом, рискуя упасть с кровати, если бы он ее не держал. Но он держал и явно был не в том состоянии, чтобы отпустить.
Из-под полуприкрытых век на Лену мутным взглядом смотрели совершенно черные, дикие от страсти глаза. Через крепко сжатые челюсти все чаще вырывались задушенное шипение и стоны, от которых у нее внутри снова что-то сжималось.
Внизу живота еще не угасла пульсация от первого оргазма, но возбуждение вновь росло. Выгнув спину, Лена ногами вжала Ярослава в себя, окончательно срывая последние предохранители. Вполне сносная кровать заскрипела, забившись изголовьем об стену.
Темп Ярослава стал совершенно бешеным. У Лены потемнело в глазах. Она больше не знала, где она и кто. Горло саднило от стонов, все ее тело — каждой клеточкой, веной, жилой, нервом, — замирало невесомой мукой на виражах в ожидании чего-то невероятного и невозможно-недостижимого.
Ярослав дергано толкнулся в Лене еще несколько раз и зарычал, уткнувшись губами ей в шею. От этого хриплого, совсем безумного рыка у нее закатились глаза. Задыхаясь в беззвучных стонах, Лена выгнулась под Ярославом, чувствуя, как спазмы бушующими волнами расходятся внизу живота.
Они задремали едва ли не сразу же. Ярослав только успел откатиться в сторону, а Лена — улечься поудобнее, закинув ногу ему на бедро. Расслабленность во всем теле и спокойствие в душе были лучшей основной для глубокого качественного сна, но не в том случае, когда в одной постели находились мужчина и женщина, не успевшие друг другом насытиться.
Пробуждение среди ночи и медленный, томительно-сладкий и преисполненный нежности секс окончательно лишил Лену любых тревог и забот. После сил ей и Ярославу хватало только на довольные, безмолвные улыбки и счастливые переглядывания. Зато сон, наконец, забрал их к себе до самого обеда.
Днем они далеко не сразу выбрались из постели. Сначала заказали завтрак в номер — немного грешно находиться в двух шагах от моря и продолжать любоваться четырьмя стенами, — но вряд ли на берегу общественного пляжа разрешалось пить кофе обнаженными. Спальня, благодаря приватности и наличию кровати, подходила значительно лучше.
— Вернешься в Москву — обязательно сам сварю тебе кофе. — Ярослав показательно поморщился. — Этот никуда не годится.
Лена улыбнулась. Ей было так хорошо, что вкус кофе впервые за долгое время не имел для нее никакого значения.
— Не боишься, что утратил сноровку, мистер биг босс?
Он посмотрел на нее и якобы угрожающе повел бровями:
— Уверена, что, говоря мне такое, ничем не рискуешь, бесстрашная ты женщина?
— А что мне будет? — отставив чашку на прикроватную тумбу, Лена
