она могла испытывать или не испытывать к нему. Чёрт, он хотел её.
Дверь скрипнула, и Кара вышла на крыльцо. Когда она заметила, что он тренируется, её глаза немного расширились, затем они прошлись по нему, прежде чем она поймала себя и посмотрела куда-то ещё.
Гроул застонал про себя.
Он не был хорош в играх. Или в анализе тонкостей женского поведения. От этого него чертовски разболелась голова.
Её взгляд остановился на столике на веранде.
— Ты прикрутил его к земле, чтобы я не смогла перелезть через забор?
Как она пришла к такому заключению?
— Нет, — сказал он, вставляя штангу в держатель. — Я не знал, что ты будешь жить со мной. Хочешь воспользоваться им, чтобы перелезть через забор?
Он подозревал, что она может попытаться сбежать. Он также знал, что у неё ничего не выйдет.
— Почему у тебя на кухне нет ни стола, ни стульев? — спросила она. — И почему нету книг?
Почему, почему, почему? Почему она всегда задавала вопросы?
Гроул поднялся со скамейки и потянулся. Снова. Этот взгляд. Блядь.
Он пересёк расстояние между ними и прижал её к стене.
Писк её удивления был заглушен его ртом.
Он погрузил язык в её рот, наслаждаясь её гребаным сладким вкусом.
И она прижалась к нему.
Блядь. Её влекло к нему. Он знал это.
Он поцеловал её сильнее и запустил руку под юбку, прижимая ладонь между её ног. Даже сквозь трусики и колготки он чувствовал тепло, исходящее от её киски.
Он просунул палец между её складок, потирая её через ткань.
И она застонала ему в рот.
Её влага начала впитываться в колготки, и член Гроула ожил.
Чёрт. Он хотел взять её прямо здесь, на крыльце, пока она не начнёт кричать его имя.
Её ладони уперлись ему в грудь, и она оторвалась от его губ.
— Прекрати! — Она задохнулась, потом напряглась. — Прекрати!
Она сильно толкнула его, и он остановился, отступив на шаг и убрав руку с её киски. В её глазах стояло удивление.
Она взглянула на его член, напрягшийся под штанами, потом на соседние дома и покраснела ещё сильнее. Она развернулась и, спотыкаясь, вошла в дом.
Гроул отпустил её, хотя это была одна из самых трудных вещей, которые он когда-либо делал. Он уставился на свою выпуклость.
Тело Кары ответило, только её гребаный разум до сих пор всё портил. Теперь, когда Гроул знал, какого это, когда она влажная для него, не было не единого шанса, что он сможет держать руки при себе. Он хотел попробовать её, хотел заставить её тело подчинить себе разум.
КАРА
Я не останавливалась, пока не закрыла за собой дверь.
Что я наделала? Что я позволила Гроулу сделать? Бог мой. Сердце бешено колотилось в груди. Я чувствовала глухой стук даже между ног.
Я закрыла глаза рукой и глубоко вздохнула. Никогда раньше я не чувствовала себя настолько сбитой с толку. Но, движимый инстинктами, мой разум пребывал в блаженном молчании.
Я так отчаянно хотела почувствовать его пальцы, даже сквозь ткань, прикосновение воспламенило меня. Почему моё тело делало это со мной?
Я ненавидела Гроула, но всё-таки моё тело отвечало ему. Он не являлся красавчиком с плаката. Он был раздражающим, смуглым и покрытым шрамами.
И из-за этого моё тело хотело его.
Я вздрогнула, опустила руку и, шатаясь, добралась до кровати, где и упала. Нахождение рядом с Гроулом тоже было похоже на падение.
Часть меня хотела вернуться во двор и дать Гроулу закончить начатое. Позже я бы пожалела о своих действиях, возможно, даже смогла бы убедить себя, что во всём виноват Гроул. А может, это была какая-то разновидность Стокгольмского синдрома?
Срабатывало ли это и для сексуального влечения? У меня вырвался смешок. Я сходила с ума.
Пульсация между ног до сих пор не прекращалась. Всё стало ещё хуже, если такое вообще возможно.
Я положила руку на живот и замерла. Это было неправильно. Даже простая фантазия о ком-то вроде Гроула была неправильной, а трогать себя при этом? Разумеется, это было грехом.
Мама никогда бы мне этого не простила.
Я сжала руку в кулак на животе.
Я должна была быть сильной. И не позволять своему телу диктовать что мне делать. Быть лучше.
В два последующих утра я не хотела встречаться с Гроулом и ждала, пока он уйдёт из дома, прежде чем выйти из комнаты. Я не смогла бы прятаться вечно, но моё смущение было ещё слишком свежо. По крайней мере, он не искал моего общества.
Как и обычно, сначала я проверила каждую дверь и окно, обнаружив, что они заперты.
Собаки лежали на подстилках, вяло виляя хвостами, когда я проходила мимо.
Я подумала, не погладить ли их, но не осмелилась, не без Гроула. Что было забавным, учитывая, что не так давно я считала его самым опасным существом в своей жизни. И, вероятно, так оно и было.
Я направилась к своему обычному месту на диване и вздрогнула при виде шести книг, аккуратно сложенных на столе в гостиной. Я не знала ни одного из авторов, но это была смесь романа и триллера.
Я опустилась на диван, ошеломленная вниманием Гроула. Я находилась в ещё большем замешательстве. Почему он относится ко мне с уважением?
Я взяла книгу и начала читать, пытаясь погрузиться в другой мир и заставить свои мысли замолчать.
* * *
Вернувшись вечером, он снова принес пиццу и поставил её на стол в гостиной рядом с моими новыми книгами.
Моё лицо вспыхнуло от стыда, когда его взгляд, наконец, остановился на мне. Однако он выглядел совершенно равнодушным к моему явному смущению по поводу нашей последней встречи.
— Спасибо за книги, — сказала я.
Он кивнул и устроился на диване. Открыв коробку с пиццей, он взял кусочек.
Пряный запах донесся до меня и напомнил, что я не ела с утра. С тех пор как я переехала, Гроул снабдил кухню кое-чем необходимым.
— Ты узнал ещё что-то о моей сестре? — спросила я.
Несколько раз я ловила себя на том, что смотрю на его длинные пальцы и вспоминаю, каково это чувствовать их на своем теле.
Мне нужно было прекратить это безумие. «Сосредоточься на чем-нибудь другом», — сказала я себе, и, наконец, остановилась на его шраме.
Мои глаза проследили грубую красную линию вокруг его горла. Она была зазубрена, будто использовали пилообразный нож. Как кто-то мог пережить что-то подобное? Это казалось невозможным. Я не могла представить, каково это, когда с тебя
