встречаться с ними. Но Лондин была другой. В ней чувствовались страсть и настойчивость. Она уезжала, и я был полон решимости извлечь максимум пользы, пока у меня был шанс.
Мы двигались с невероятной скоростью — другого выхода не было. Это не ускользнет от внимания Мойры. Как и дыра, которая останется после отъезда Лондин из Саммерса.
— Это не имеет значения. — Она сошла с тротуара, встретив меня у двери. — Я не боюсь твоей бывшей жены.
Конечно, не боится. Я ухмыльнулся.
— Хорошо.
— У нас есть зрители, — прошептала она.
— Да, — прошептал я в ответ. — Почему люди думают, что только потому, что я стою снаружи, а они сидят внутри, за окном, мы их не видим?
Лондин хихикнула.
— Я чувствую, как они смотрят.
— Я хочу поцеловать тебя. — Я придвинулся ближе.
Лондин слегка приподнялась на носочки.
— Но тебе, наверное, не стоит.
— Нет. — Только не на глазах у половины чертова города. И не раньше, чем я поговорю с Уайаттом.
Я потянулся мимо нее и открыл дверцу грузовика. Лондин забралась внутрь, позволив мне закрыть ее, прежде чем я обогнул заднюю дверь к своей стороне.
Я нахмурился, глядя на людей в закусочной, которые все еще пялились на меня, затем завел двигатель и сдал назад. Черт возьми, я не целовал ее, но то, что я просто вез ее в мотель, наверняка вызовет слухи.
— Почему у меня такое чувство, что после сегодняшнего вечера гораздо больше людей будут знать мое имя? — спросила она.
Я усмехнулся.
— Жизнь в маленьком городке.
Она что-то проворчала.
Это было хорошее ворчание? Или плохое? Казалось, ей нравился этот маленький город, пока что. Но я не собирался тешить себя надеждой, что Лондин останется.
— Что мы будем делать завтра? — спросила она, когда впереди показалась вывеска мотеля.
— Ты предполагаешь, что мы будем что-то делать вместе? — поддразнил я.
— Да.
Я подмигнул ей.
— Мне это нравится.
У меня были идеи на завтрашний вечер. У Уайатта были две тренировки по футболу, одна — утром, а вторая — ближе к вечеру. Затем он пойдет на работу, пока не закроются пять ресторанов в городе, в которых он и еще пара ребят работают разносчиками. Мои идеи для Лондин заключались в повторении того поцелуя, который у нас был в гараже, на этот раз в таком месте, где мы могли бы продлить его.
— Как насчет того, чтобы начать с ужина? — Кажется, нам обоим нравилось это.
— В ресторане или на камне?
На камне. Я хотел побыть с ней наедине, а не на глазах у всего городка Саммерс.
— Выбор за тобой.
Она одарила меня своей сексуальной улыбкой.
— На камне.
Лондин
— Черт возьми, ты умеешь целоваться, — выдохнул Брукс, нависая надо мной. Его губы покраснели и припухли. А волосы были растрепаны из-за того, что я сжимала их пальцами. Вокруг нас сгустились сумерки, и угасающий свет высветил темно-синие круги в его глазах. Он превратился из красавца в чертовски великолепного мужчину.
Самый красивый мужчина на земле не был моделью с Таймс-сквер или голливудской мечтой. Он был механиком в Западной Вирджинии.
И на какое-то время он был моим.
Может быть, если у меня будет еще три таких вечера, я запомню его черты на всю жизнь.
Брукс откатился в сторону и лег на спину рядом со мной. Наши руки почти соприкасались, но не совсем.
Моя грудь тяжело вздымалась, когда плечи вжимались в твердый камень. Я посмотрела в небо, поднося руку к губам. Три вечера мы целовались, как подростки, и каждый раз делали это до изнеможения.
Все, что мы делали, это целовались. Брукс всегда останавливал нас, прежде чем мы заходили слишком далеко. Так что у меня были потрескавшиеся губы и ноющая боль в животе.
Этот поцелуй подействовал и на Брукса. Он неловко поерзал, согнув колено, чтобы скрыть выпуклость в джинсах. Выпуклость была впечатляющей, особенно когда она упиралась мне в бедро.
Сегодня мы оба ляжем спать возбужденными. Я отказывалась снимать напряжение сама. Если и когда Брукс решит ослабить свою железную хватку, я хотела, чтобы это страстное желание разгорелось изнутри. И тогда я позволю прелюдии свести меня с ума.
С другими мужчинами, включая Томаса, поцелуи превращались в скучный анонс к скучному фильму. Но, черт возьми, с Бруксом было весело. Я и забыла, какими веселыми могут быть поцелуи сами по себе.
Что-то подсказывало мне, что даже после того, как мы займемся сексом — если мы займемся сексом — поцелуи всегда будут событием.
Ну, в те дни, когда я буду здесь.
Лежа рядом с ним, было легко забыть, что эта ситуация временная. Брукс стер будущее своими губами. Все, что имело значение, было сейчас. Здесь. Мое будущее было на этом камне, где симфония природы заглушала реальность.
Брукс протянул палец, чтобы коснуться моей ладони.
— О чем ты думаешь?
— О том, что уезжаю.
— Да. — Он накрыл мою руку своей. — Но не сейчас.
Я улыбнулась, поворачивая голову, чтобы посмотреть на него. Его улыбка была выжидающей.
— Нет, не сейчас.
Моя машина была в автомастерской, и тамошние мастера еще даже не приступали к ремонту. Они могут не торопиться. И даже если все было бы готово завтра, я сомневалась, что уехала бы.
Я еще не закончила с Саммерсом. Я еще не закончила целовать Брукса.
Он поднял левую руку и взглянул на часы.
— Мне лучше поскорее вернуться домой.
Брукс каждый раз отправлял меня восвояси еще до десяти вечера. Звезды едва светили, когда я, раздосадованная, возвращалась в свой номер в мотеле. Он утверждал, что это из-за того, что ему рано вставать. На самом деле, я думаю, он боялся, что мы потеряем контроль.
— Хорошо. — Я села, но вместо того, чтобы встать и собрать остатки ужина, я опустилась на него сверху, прижимаясь грудью к его груди. Мои губы коснулись его рта, запечатлев поцелуй в уголке.
Он застонал, запустив руку в мои волосы. Перебирая пальцами пряди, он усилил свою жгучую хватку.
— Брукс, — прошипела я, мое естество напряглось. Вырываясь из его хватки, я поджала губы, пытаясь дотянуться до его губ. Но он крепко держал меня, не давая нашим губам соприкоснуться.
— Если ты поцелуешь меня еще раз, я трахну тебя на этом камне.
У меня перехватило дыхание.
— Что, если я хочу, чтобы ты трахнул меня на этом камне?
— Не сегодня.
— Завтра? — Я приподняла бровь.
Он рассмеялся.
— Нет.
— Тогда послезавтра.
— Может быть.
— Я могу работать с «может быть». — Я улыбнулась и
