только для тебя.
Приспускаю штаны. Место прошлого укола все еще ноет. Еще бы, у меня там синяк на ползадницы.
— Это кто тебя так?
Голос Василисы тут же серьезным становится.
— Не все у вас здесь так о пациентах заботятся как ты.
Василиса хмурится, ей явно не нравится работа коллеги, но она никак не комментирует. Не хочет никого обидеть.
— Ты какую кухню любишь?
Хоть она и не согласилась на свидание, но я продолжаю пробивать почву.
— Вообще, люблю дома есть, то, что бабушка готовит…
Смущенно произносит. Ну нет, свидание с бабкой это совсем не то, что я хочу.
В идеале, конечно, и не в ресторан. Но в гостиницу она вряд ли согласится идти. К себе не позовешь. Во-первых, там дед. А, во-вторых, она сразу все поймет. А мне ей как-то мягко сообщить нужно.
Поэтому с ресторана начнем. А дальше уже по ситуации. Но продвигаться нужно как-то. Свидания — это хорошо. Но я бы хотел и продолжение.
Василиса делает укол. Прикасается своими нежными пальчиками к ягодице, и я понимаю, что решать вопрос с продолжением нужно активнее.
У меня стояк кушетку таранит от одного ее прикосновения.
— А если не дома? Французская кухня, итальянская…
— Ой, нет, может, тогда лучше в ресторанчик в центре. Он маленький совсем. Там домашняя кухня и цены приятные.
Ну вот что за девушка? Кто бы еще так за меня беспокоился? Чтобы не потратился.
— Давай туда, я всеядный.
— Только я не знаю, во сколько точно работу закончу… Если по скорой пациентов привезут, то я могу и задержаться…
— Тогда напишешь мне, как будешь собираться домой, я сразу подъеду. Мне здесь недалеко.
— Хорошо, — девушка снова скромно улыбается, а когда я уже у самой двери оказываюсь тихонько произносит, — а спала я, между прочим плохо. Все из-за твоего поцелуя…
Василиса
Я не соврала, я в самом деле не спала полночи из-за Давида. И его поцелуя. И объяснение этому может быть одно — я влюбилась.
Втрескалась как школьница, по самые уши.
Даже если у меня оставались сомнения, сегодняшним утром они развеялись без следа.
Я его приревновала. К Машке. Сама знаю, как это странно звучит — смысл ревновать, если Давид ко мне домой пришел, а не к ней. Меня искал, а не ее. Мне цветы принес и на свидание позвал.
Но когда я увидела, как они переглядываются, изнутри поднялась удушающая волна. И только призвав все свое самообладание я смогла удержаться и не скатиться в разборки.
Я никогда не думала, что буду ревновать. Причем мужчину, который мне не принадлежит и принадлежать не будет никогда. Слишком разного поля мы ягоды.
Он красивый обеспеченный мужчина. Я студентка медакадемии, подрабатывающая медсестрой в городской больнице.
Давид ушел, а меня все еще штормит. Делаю вид, что перебираю листы назначений, но мыслями вообще не здесь. Я уже на нашем с ним свидании, мы танцуем медленный танец. Давид берет меня за подбородок, наклоняется и целует…
— Ушел? — Мария осматривает кабинет и вперяется в меня проницательным взглядом.
Не хочу, чтобы она что-то заподозрила, поэтому отвечаю так как ответила бы раньше. Не про Давида.
— Нет. Под столом сидит, тебя ждет.
Машка удовлетворенно хмыкает и закрывает за собой дверь.
— Так у вас что, любовь?
— Почему сразу любовь? — смущенно отвожу взгляд. — Просто погуляли, выпили чаю.
О том, что мы катались на колесе, а затем гоняли на картинге, рассказывать почему-то не хочется. Это очень личное, это было только с нами. И никому об этом знать не нужно.
Но Машка так просто не отстает.
— Батюшки! — всплескивает руками. — Так он получается жлоб? Зажал ресторан и водил тебя по всяким генделям?
— Ни по каким генделям он меня не водил! — мне становится обидно за Байсарова. — Давид звал в ресторан, я сама отказалась. Захотелось в парке погулять.
— Ну и скажи кому, что ты не дура, — Машка говорит это так обреченно, что мне совсем не обидно. Даже смешно. — Ее в ресторан зовут, а она чай на лавочке в парке дудлит. Ну дура же! Он на тебе сэкономил, а столичные фифы потом с него все до последней копейки высосут.
— Может и дура, — соглашаюсь с подругой, — но Давид другой. Ему тоже понравилось наше свидание.
— Ой, да ладно, — машет рукой Мария, — не такой он. Все они не такие до первого траха.
— Неправда, Давид хороший!
— Может и хороший, — соглашается Машка, — только пиздливый. Точно как его дед…
Говорит и осекается. Смотрит на меня странным взглядом, а меня будто по голове дубиной стукнули.
— Дед? Какой дед? У Давида есть дед? — растерянно смаргиваю, и Машка недоуменно трясет головой.
— Разве я сказала, что у Давида есть дед? Я говорила, что он пиздливый как старый дед. Один в один, будто ему не тридцать лет, а три сотни.
Она говорит, я киваю. Но зерно сомнения уже дает буйные всходы.
Я все это время думала, что мои Байсаров-один и Байсаров-два однофамильцы. И тезки. И отцы у них тезки. И даже предположить не могла, что они могут быть родственниками.
Но если тот, мой Давид родственник дедушки Байсарова, то…
То он мог ночевать в его квартире. А значит, это с ним я провела ночь.
Господи, нет. Только не это. Холодею от одной мысли, что это может быть Давид.
— Маш, — смотрю на подругу в упор, — скажи, ты что-то знаешь? Ты же к деду тому ходишь. Давид его внук?
— Какой внук, Бог с тобой! — Машка говорит убежденно, отчаянно жестикулируя. — Да и не знаю я ничего, откуда? Вот провалиться мне на этом месте! Но давай рассуждать здраво, Вась! Были бы они родственниками, чего бы тогда старый Байсаров так экономил? Ясно же, что на последние копейки дед живет. Вон, света у него вечно нет, воду перекрывает. Сама говоришь, не жлоб твой Давид. Стал бы он родного деда в черном теле держать?
Машкины аргументы звучат убедительно, и я немного успокаиваюсь. Машка тем временем не умолкает.
— Ты знаешь, что, Вась, — она доверительно наклоняется ближе, — ты у него самого спроси, у Давида своего. Вот как на свидание пойдете, так и спроси. Он тебе скажет, чего гадать? Ну что ты теряешь?
А и правда, что?
— Спрошу, — решительно киваю, и мне кажется, или Машка в самом деле облегченно выдыхает?
Давид
«Между прочим, спала я, плохо. Всё из-за твоего поцелуя…»
Целый день в голове эту фразу кручу.
Спала она плохо… Да пусть только подпустит
