если этой красивой девушкой была Маринка. Единственный раз в жизни, когда они крупно поссорились, и он на долгое время попал в её «чёрный список», Ярик до сих пор вспоминал с болью. Он уже по опыту знал, что в их случае затягивать с разговором было очень чревато всякими неприятными последствиями. Значит, он просто обязан сломить эту стену холодности и вывести Вишнякову на откровенную беседу!
А для этого все средства хороши. Сыграть роль весельчака балагура? Да пожалуйста! Включить «дурачка», который не понимает, что явно пришёлся не ко двору — проще простого! Ярик даже не осознавал, что он несёт во время их разговора по домофону. Это была чистая импровизация от первого до последнего слова, чтобы вызволить Маринку из дома и проникнуть на участок. Да и потом, когда его затея удалась, он просто начал напропалую сыпать всякими глупостями, мысленно молясь всем богам, чтобы Маринка не заметила отчаяние в его глазах. И боль.
Потому что чертовски больно продолжать сыпать шуточками и остротами, увидев свою любимую с поплывшим взглядом и припухшими от поцелуев губами. Представлять, что она совсем недавно делала там у себя дома наедине с этим чёртовым Лисом. И что они потом собирались делать, если бы он их не прервал…
Ярик стиснул зубы и вновь широко улыбнулся вопреки своим мрачным мыслям. Ничего, с самым главным он их сейчас обломал. И хрен они от него избавятся, только если Лис не изметелит его в «мясо», а потом перекинет тело через забор. А во всех остальных случаях — хрена с два! Не дождутся!
Пока что вариант «свалять дурака» очень даже работал. Значит, надо продолжать в том же духе. Рано или поздно, Меланчук взбесится так, что уже перестанет себя контролировать. И в этот момент откроется то самое окно возможностей, чтобы повернуть ситуацию в свою сторону и окончательно от него избавиться.
А когда они останутся с Маринкой наедине… вот тогда уже можно пустить в ход и другие свои умения. Про которые девушке не мешало бы напомнить.
Он сам до сих пор помнил вкус её губ. Даже спустя столько лет. Сладкий, вишнёвый, под стать её фамилии. Опьяняющий похлеще любого вина, плавящий разум… Да она и сама плавилась тогда от его поцелуев. Он ведь помнил! Помнил, всё в мельчающих подробностях!
И быть может, в их ситуации поцелуи сработают намного лучше разговоров? Попытка не пытка. Но пока надо сосредоточить все свои силы на изгнании соперника.
— По-нормальному? — переспросил Ярик.
— А ну да, я забыл. В твоем лексиконе такого понятия просто не существует, — с издёвкой заметил Меланчук, продолжая надвигаться на него. — Какую часть фразы тебе повторить ещё раз? Марина не хочет с тобой разговаривать, я тоже не горю желанием. Может тебе по слогам повторить? Чтобы наверняка дошло.
— Зачем же себя так утруждать? — наигранно выгнул бровь Ярослав.
— Лис! — взволнованно воскликнула Вишнякова, которой явно было не по душе всё происходящее.
— Мариш, подожди пару минут, пожалуйста. Пока мы побеседуем со старым другом, — не отрывая взгляда от Мереминского крикнул девушке Елисей.
Вишнякова недовольно фыркнула, но всё-таки осталась на месте, скрестив руки на груди. И не спуская с парней своего напряжённого взгляда, чтобы в случае чего вмешаться и прекратить их разборки.
— Знаешь, с одной стороны неприятно разрушать твои иллюзии, но с другой стороны — не могу отказать себе в этом удовольствии. Ты несёшься к перрону и искренне думаешь, что успеешь запрыгнуть в последний вагон. А на самом деле поезд уже давно уехал, — со вздохом протянул Меланчук, оттесняя его в сторону, подальше от Маринки.
— Какая глубина мысли! Философские трактаты не пробовал писать?
— Я думаю, надо тебе повторить для закрепления самую главную мысль: ты здесь лишний, — усмехнулся Лис, как бы невзначай прикасаясь кончиками пальцев к своим губам. Ярик не сдержался и злобно прищурил взгляд, заметив в уголке губ Лиса след Маринкиной помады. — Твои жалкие потуги что-то исправить никому не нужны. Твое присутствие здесь тоже. Поэтому… свали-ка ты по-хорошему.
— А если нет, то что?
— Ну ты же меня хорошо знаешь. Я хоть и не такой вспыльчивый, как Сашка, но не стоит испытывать моё терпение. Последствия могут быть… непредсказуемыми.
— Если это угроза, то звучит так себе. Вообще неубедительно.
— Угрожать друзьям — это моветон, Мереминский. Я скорее предупреждаю.
— Надо же, какие мы знаем умные слова, — ухмыльнулся Ярик.
— Я много чего знаю, Яр. Как и то, что Маринка — это не твой уровень. Да ты и сам это знаешь. Просто как собака на сене, не можешь с этим смириться, — сокрушённо вздохнул Елисей, с явным неодобрением посматривая в сторону Мереминского. — Ты никак хочешь смириться, что она может быть счастлива с кем-то кроме тебя. И как только у неё на горизонте появляется достойный вариант, кто-то, кто может сделать её счастливой, тебе надо обязательно влезть и всё испортить. Ты же не в первый раз так вламываешься, как сегодня…
Ярик мысленно чертыхнулся, отчасти признавая правоту слов Лиса. Ну может, да — было дело, что он невольно портил Маринкины свидания. Но это скорее была нелепая случайность, а не как сейчас — отчаянный и дерзкий план, который Мереминский разыгрывал как по нотам.
А вот про всё остальное слушать было несколько неприятно. Особенно про собаку на сене. Потому что… нет это ни черта не так! И он, и Маринка долгие годы строили свою личную жизнь так, как считали нужным. И если он не мог выкинуть её из головы всё это время, то это не значит, что он как-то удерживал её или целенаправленно мешал её отношениям.
Да он даже с её последним великовозрастным хмырем почти подружился, с которым Маринка встречалась целых полгода. Ну или ладно, изо всех сил старался подружиться… Пока не понял всю тщетность попыток. Но ведь старался же! Реально старался, хоть и сжирал себя от ревности, каждый раз видя их вместе.
Но это было до того поворотного момента в его жизни, когда он понял, что так дальше нельзя. И что он будет последним олухом, если позволит Маринке выйти замуж за очередного престарелого толстосума, которых постоянно подсовывал ей её папочка.
И всё же Лис своими словами что-то затронул внутри. Что-то неприятное, болючее, что разрасталось с каждой минутой и неприятно отзывалось болью в области сердца.
— Не понял, это ты про себя что ли? Это ты что ли достойный вариант? — саркастично протянул Мереминский.
— Яр, я в курсе, что ты не умеешь проигрывать, но никогда не
