Стефани вскинула голову, и их взгляды встретились. Не обращая внимания на протесты медсестры поневоле, она вскочила с дивана, а Мартин к тому моменту сделал два больших шага. Они столкнулись в центре крошечной комнаты, и Мартин обхватил ее руками. Стефани дрожала, и его вдруг переполнило доселе незнакомое чувство. Это была смесь злости, недоумения и ужаса. Кто мог в этом мире желать плохого этой невероятной женщине? Мартин отстранился и посмотрел ей в лицо.
— Ты в порядке?
Карие глаза, потеплев, приняли почти шоколадный оттенок.
— Теперь да, — прошептала она. — Но только не отпускай меня, ладно? Я… Ты мне нужен.
— Отпускать тебя не входит в мои планы, грубовато произнес он. — Об этом можешь не беспокоиться.
Обняв Стефани за плечи, Мартин вывел ее на крыльцо, где горел фонарь, и только теперь по-настоящему смог рассмотреть ее лицо. Над одним глазом был небольшой порез, и Мартину ужасно захотелось наклониться и поцеловать его, но он удержался, поскольку знал: стоит лишь начать и остановиться будет невозможно, а по ступенькам уже поднимался Фрэнк.
Он протянул к женщине руку, но, увидев, что Мартин поддерживает Стефани, тут же опустил.
— Стефани… что, черт возьми, случилось? Она покачала головой, и это движение заставило ее поморщиться.
— Точно не знаю. Я… я ехала домой, думая о своем… И вдруг откуда ни возьмись эта машина… Я была уверена, что она врежется в меня. Но как-то умудрилась съехать на обочину и, не успела она промчаться мимо, как я оказалась на поле Стэна.
— Машина ехала тебе навстречу?
— Да.
— А какая она была? — Мартин старался говорить ровно, но это давалось ему с трудом. — Какой марки? Какая модель?
Стефани снова покачала головой.
— Не знаю. Она была белой… может быть, бежевой. В общем, какого-то светлого цвета. И это была легковая машина, не грузовик. Я видела водителя, но все случилось очень быстро. Я успела рассмотреть только белое лицо и темные волосы. Даже не могу сказать, мужчина это или женщина.
— А где сейчас твоя машина? — Фрэнк вытащил из заднего кармана брюк блокнот. — Может быть, позвонить и вызвать эвакуатор?
— Она так и стоит на моем пятом участке, — ответил Стэн Мортон, внезапно появляясь на пороге дома. Он отправил за перила крыльца очередной коричневый плевок. — Я могу вытянуть ее моим трактором. Она немного помята, но должна завестись. Фрэнк кивнул.
— Хорошо… так и сделаем, но мне нужно взглянуть на нее прежде, чем она сдвинется с места. — Он повернулся к Стефани. — Только сначала я отправлю тебя в больницу.
— О, Фрэнк, врачи мне ни к чему! — запротестовала она. — Я в порядке, правда! Всего лишь небольшой порез. — Она взглянула на Мартина, и при виде выражения ее лица он окончательно утратил решимость. — Ты не мог бы отвезти меня домой, Мартин?
Он попытался было возразить: может быть, действительно стоило бы показаться врачу? Но Стефани заговорила снова.
— Пожалуйста, — тихо взмолилась она, и ее глаза наполнились слезами. — Со мной все хорошо. Я просто хочу домой. Я хочу домой и хочу, чтобы ты побыл со мной.
Пока Стефани переодевалась и умывалась, Мартин сварил кофе. Она двинулась на соблазнительный запах, приведший ее на террасу, и обнаружила, что Мартин уже наполнил ей чашку.
Стефани села на скамейку-качели рядом с ним, и они в молчании стали пить кофе. Мартин, казалось, понимал, что ей не хочется говорить, не хочется ничего делать — только отдыхать. Наконец он повернулся к ней. На террасе было почти темно, и Стефани едва могла разглядеть его глаза, но было понятно, что они сверкают. Когда он заговорил, голос звучал хрипло.
— Еще не поздно отвезти тебя в больницу. Ты уверена, что с тобой все в порядке?
— Все хорошо, но я бы почувствовала себя лучше… — медленно произнесла она, — если бы ты обнял меня и поцеловал.
Взяв чашку из рук Стефани, он поставил ее на стоящий рядом столик и снова повернулся к ней. Очень осторожно, очень нежно он обхватил ладонями ее лицо.
— Я вполне способен это сделать, — тихо сказал Мартин.
Он поколебался, затем медленно провел большим пальцем по верхней губе Стефани. После бесконечно долгого мгновения он склонился к ней, и место большого пальца заняли губы. Поцелуй был так легок и мягок, что Стефани едва почувствовала его. Мартин отстранился.
— Тебе больно?
Она покачала головой.
— Нет.
Он кивнул и снова склонился, позволив своим губам лишь слегка коснуться ее рта. Стефани поняла, что его требуется поощрить более решительным образом, поэтому обвила руками шею Мартина и притянула к себе его голову. Он по-прежнему колебался, но она сама поцеловала его и легонько застонала ему в губы. Мартин, казалось, уступил и, внезапно приподняв Стефани, посадил к себе на колени так, как той ночью в джипе.
Майка и шорты, в которые она переоделась, совсем не защищали ее от жара, исходящего от тела Мартина. Приникнув к нему, она ощутила, как он возбужден. Стефани скользнула рукой под рубашку Мартина и пропустила между пальцами волосы на его груди. Они были жесткими и густыми. Не думая больше ни о чем, Стефани выпрямилась и стянула его рубашку через голову. Она хотела как можно теснее прижаться к нему. Она хотела ощутить его кожу своей. Ей нужно было чувствовать биение его сердца не только руками.
Ей нужен был Мартин.
Он повторил ее действия, сняв со Стефани майку. Затем немного отстранился и в темноте посмотрел на нее. Она не удосужилась надеть лифчик, и он обвел ее тело медленным, горячим, жадным взглядом, который она ощущала почти физически. К тому моменту, когда он поднял глаза к ее лицу, Стефани уже не хватало воздуха, а сердце колотилось быстро и яростно.
— Ты прекрасна, — задыхаясь проговорил Мартин. — Удивительна.
Стефани хотелось отрицательно замотать головой, но она не могла двигаться. Мартин провел пальцем сначала вокруг одной ее груди, затем другой. Снова его прикосновения были легки, едва ощутимы и все же пробудили в ней нестерпимое вожделение, от которого она не в силах была бы отмахнуться, даже если бы от этого зависела ее жизнь.
Она и представить не могла, что их любовный акт начнется именно так. Их прежние объятия были жаркими, неистовыми, но теперь, когда оба знали, что неизбежное вот-вот случится, время словно замедлило свой ход, почти остановилось. Их снедало желание — Стефани знала это, — но теперь они растягивали каждое мгновение. Словно сквозь туман Стефани поняла почему. Ей хотелось открывать его, как неизведанную землю — медленно, не пропуская ничего. Он тоже не хотел спешить.
Она провела руками по его груди, затем прижала ладони к твердым мускулам. Кожа Мартина, казалось, горела под ее прикосновениями. Она приблизила лицо и, убрав руки, стала касаться этих мест губами, целуя его грудь, плечи, шею. От Мартина пахло свежестью и мылом, и Стефани хотелось слиться с ним так, чтобы стало непонятно, где начинается он и где кончается она.
