больного. Она даже не представляет, каких мне титанических усилий стоит прикидываться милашкой, а уже подошёл к той грани, что готов закинуть её на плечо, утащить в свою берлогу и… В общем, я на грани срыва. Ну а как иначе? Стоит мне её увидеть, подумать, как у меня мой младший товарищ подскакивает по стойке смирно, задолбался ходить со стояком в штанах. Я долго не продержусь, ещё немного и моей выдержке придёт конец, она и так трещит по швам.
А после того, как она мне сказала, что я ей не нужен, чудом удержался, чтобы не разложить её на столе и не доказать, что нужен и она меня хочет. Жёстко вытрахать эти дурные мысли из её головы и, наконец, прекратить свою агонию.
Сдержался.
Но на этом она не прекратила испытывать моё терпение. Она, видать, меня решила доконать окончательно. Так мало того, что врёт мне в глаза, так ещё предложила найти в ней недостатки. Кроме её желания обмануть себя, нет их. Дала наводку, где искать. Не то что я повёлся на её бредовое предложение, скорее всего, мне был нужен просто повод прийти к ней утром. Как ни прискорбно, но я становлюсь зависимым от неё, она нужна мне, как воздух. Наваждение какое-то! Если бы верил в колдовство, точно подумал, что девчонка меня приворожила. Ну не было у меня такого ни к кому! И я бы хотел, чтобы было как прежде. Но поздно, яд под названием Соня уже отравил моё сознание, и противоядия от него нет. Возможно, это мне наказание за разбитые девичьи мечты. Но, б**ть, я же никому ничего не обещал НИКОГДА! За что мне это?!
Пришёл к ней домой, когда только забрезжил рассвет, и чуть не получил удар, увидев её прекрасное тело. Дыхание перехватило, словно спрут своими щупальцами передавил мне грудную клетку.
Не знаю, как смог сдержаться, чтобы не накинуться на неё, словно голодный зверь. Сдержав утробный рык, что рвался наружу, сел на пуфик возле её кровати и принялся с жадностью впитывать образ спящей красавицы. Южный загар слегка окрасил её нежную кожу, сейчас в первых лучах солнца Соня казалась позолоченной статуэткой. Это было невероятное зрелище, мне до ломоты костей хотелось прикоснуться. Да что там, мне безумно захотелось покрыть своими поцелуями каждый миллиметр её тела, словно клеймя. А от вида её попки, облачённой в шёлковые шортики, меня буквально повело, прикрыл глаза, глубоко вздохнул, чтобы хоть как-то взять себя в руки.
Всё-таки не стоило мне приходить, теперь я точно умом тронусь, если не окажусь в ней в ближайшее время. Лежит, сладко посапывая, приоткрыв свои манящие губы, в которые хочется впиться, терзать их остервенело, утоляя свой голод. А я, как долбанный мазохист, смотрю и подыхаю от похоти! Не знаю, чем бы это закончилось, если бы не раздалась мелодия на будильнике. А затем моя мучительница начала ворчать:
– Да замолчи ты! – пробурчала она, шаря по прикроватной тумбе рукой, ища источник раздражения.
Боже… как я люблю в ней эту черту. В эти моменты моё сердце наполняется теплом. С умилением наблюдаю, как она забавно барахтается в кровати и бухтит себе под нос. Куда всем бабам до моей солнечной! Те всегда пытались принять соблазнительную позу, пытаясь меня привлечь, а тут никакого притворства, всё естественно и оттого так… сладко.
Маленькая моя не любит, когда прерывают её сладкий сон? Я чуть не рассмеялся, наблюдая за этой картиной. Да ты моя хорошая, только одно слово – и никуда тебе не нужно будет по утрам спешить. Или же есть более приятный способ пробуждения, и я обязательно скоро тебе его продемонстрирую.
– Без тебя знаю, что вставать нужно. Заткнись, а то разобью к чертям, злая сегодня, так что не беси!
Так, а почему моя красавица злая?
– Сонька, хватит хандрить, пора радоваться жизни, лимит слёз мы вчера исчерпали на несколько лет вперёд.
Не понял, она что, вчера плакала? Присмотрелся, точно, личико припухшее от слёз.
– Не поделишься, по какому поводу рыдала вчера, солнечная? – старался спрашивать спокойно, хотя в душе начал закипать.
Знаю я причину, по которой потоп вчера был! Засранка, мне всю душу вымотала своим «нет» и сама страдает. Ей богу высеку!
В ответ она сдавленно пискнула и повторно прикрыла лицо подушкой. Поздно, милая, я всё видел, и мне это ни черта не понравилось!
– Сонь, от себя не спрячешься.
А про себя добавил: «И от меня тем более».
– А кто сказал, что я прячусь? – Она убрала нехотя подушку и тут же прикрылась одеялом, исподлобья смотря на меня. – И вообще, что ты тут…
Но я её перебиваю. Хватит притворства, надоело! Пусть скажет наконец правду! Себе, а не мне.
– По какой причине рыдала? – с нажимом в голосе интересуюсь я, пытаясь скрыть рвущиеся от злости рычащие нотки в голосе. Как же мне хотелось подойти к ней и встряхнуть хорошенько.
– Это тренинг, делаю так раз в несколько лет. Поплачу вечерок, потом года три счастливая хожу, – отвечает и с вызовом смотрит на меня.
«Ничего глупее не слышал!» – мысленно ответил я, прикрывая от бессилия и злости глаза. Устал я от всей этой бестолковщины. Пора переходить к более радикальным мерам. А ведь я пытался по-хорошему, но Глеб прав, с такими упёртыми это бесполезная трата времени и нервов.
– Понятно, – отвечаю я, вставая её пуфика, и тут же направляюсь к выходу.
Сейчас мне срочно нужно уйти, иначе я за себя не ручаюсь. Но своим ответом она подписала себе приговор, сегодня я возьму её, и ничего меня не остановит. Пора снести её баррикады одним махом, пусть жёстко, но по-другому никак, а жаль.
– Завтрак на кухне, – произношу я, не оборачиваясь, чтобы она не видела свой приговор в моём взгляде.
Хватит и мне притворяться, пора быть тем, кем я являюсь. Доброго и всепонимающего Кирилла больше нет. С этими мыслями я выхожу из квартиры и аккуратно закрываю дверь.
Глава 16
Пришла на работу, уже скоро обед, а я всё время прокручиваю в голове всё то, что произошло утром. Кирилл ушёл и забрал с собой мой покой, оставив взамен щемящую тоску в сердце. Случилось то, чего я отчаянно боялась: он мне больше чем нравится. Как я могла это допустить?! Я схватилась за голову и завыла. Хочу быть с ним рядом, хочу утопать в зелени его глаз, дышать с ним одним воздухом на двоих. Хочу…
– Сонька, да ты влюбилась! Что же ты наделала? – со стоном произнесла я и, прикрыв ладонями лицо, попыталась сдержать слёзы, которые рвались наружу.
Но больше всего я страшилась, что больше его не увижу или же увижу с другой женщиной. Оба варианта приносили мне
