- Ладно, мам, я схожу на выставку, - лучше не спорить, а смириться.
- Вот и хорошо, - веселеет родительница, - я уже курьера отправила. Как знала, что ты согласишься!
Знала она. Трепала бы сейчас меня, как Цири - игрушку, до тех пор, пока бы я белый флаг не выбросил.
Я не собирался никуда идти. Решил билеты принять и забить на это дело большой гвоздь. Но позже, ближе к делу, подумалось, что интернетных знаний не хватит, когда Маня приедет посмотреть мне в глаза и с дотошностью следователя расспросить, что там было на выставке. Поэтому я всё же решил смотаться туда хоть на полчасика.
Это было правильным решением. И я чуть ли не впервые решил поблагодарить маму за столь настойчивую заботу обо мне.
Я увидел её сразу. Не знаю, как так получается: много людей бродит от картины к картине, тут же, искусствовед (или как там этих дамочек называют) водит толпу за собой, рассказывая красиво о современной живописи в общем и о Стефане Белове в частности. До слуха обрывками долетают слова: «неброский колорит», «эпохальный прорыв», «естественная простота и любовь в каждой линии»...
Здесь можно потеряться, заблудиться в человеческой массе, а я выхватываю одним взглядом Настю. Вот с кого бы картины писать. Платье у неё такое. светло -зелёное, чуть ниже колен. Талия тонкая, волосы по плечам до лопаток стекают тёмной рекой, а лицо.
Я давно не видел таких лиц. Одухотворённое. Она не замечала никого вокруг. Бродила, как слепая. Вглядывалась в картины. Наклоняла голову, словно пыталась понять и залезть под «кожу» из холста и масла. Отходила, приближалась. Дай ей волю, она бы трогала их пальцами, чтобы запомнить текстуру, коснуться подушечками и впитать неровности и шероховатости.
И меня потянуло за ней, будто я привязанный. Но смотрел я не на картины - только на неё. На профиль, на румянец на щеках, на губы, что то сжимались, то улыбались безотчётно.
Потянуло и оттолкнуло. Стас Александров. Ходит рядом, как строевой цербер. Охраняет сокровище от посягательств. Ах ты, сучок корявый! Вот кто не стесняется своими ручонками жадными к чужому добру тянуться!
Захотелось сделать невыносимо приятное, но уж очень скандальное: послать его в нокаут. Кулаком в табло. Кстати, не первый раз меня на такие подвиги прёт. Помнится, Рыжий ухажёр Настин чуть не схлопотал. Но там хоть оправдано было: запал, ссора, он напрашивался.
А тут... просто ходит человек. Он даже пальцем Насти не касается, но я понимаю: он имеет на мою девушку виды! Это он её сюда пригласил! Я в курсе, по каким бешеным ценам билеты на эту выставку. И у Насти таких денег точно не водится.
А ещё больше бесит, что она согласилась. У меня, между прочим, два билета, но нет, не со мной она, а с этим мачо Бледная Поганка. Поганец. короче, погань он беспринципная! Надо было не папаше его средний палец показывать, а ему с двух рук!
Внутри бушует Везувий. Чувствую: ещё немного - и будет всем «стоять - бояться, лечь -отжаться». Как во сне достаю телефон и в сотый раз за день набираю Метёлкину. Не может же быть, что у неё целый день отключено. Или я в чёрный список загремел?
И по тому, что мой звонок не проходит, я понимаю, что всё, я попал в утиль. Меня заменили этим. Стасиком-карабасиком.
Это что ж получается? Не успели, как говорят, у трупа наших отношений ноги захолонуть, как уже - трах-тарабах! - новые на подходе?
Хотя чему удивляться: там ещё где-то Рыжий таракан бегает. Её боевой козёл.
Я смотрю, как отпрыск Синяка Великого знакомит Метёлкину с, видимо, автором шедевров. Как она сияет, а этот новый му. жик что -то проникновенно заливает ей, ездит по ушам.
А ещё я понимаю, что ничего не увидел толком. Метёлкина все глаза мне промозолила. На картины я так и не глянул. Если мать спросит, не смогу её порадовать. Хотя как раз наоборот: расскажу родительнице, что любовался Настей, что её неземная красота затмила разум. И, между прочим, ни словом не совру.
- Ну, Метёлкина, погоди! - бормочу себе под нос, направляясь к выходу. - Понедельник близко!
Я ей устрою практику. Такую устрою, что она на всю жизнь запомнит. Загружу по самую макушку. Ей останется только до кровати доползать и падать. Я ей этих всех му.жиков из головы выкину!
- Мой Ангел должен оставаться моим! - проговорил вслух.
Наверное, страшно прозвучало - от меня две девушки шарахнулись. И я тут же успокоился. Более того - улыбнулся: кое-кто уверен, что заполучил Метёлкину и продолжит танцевать вокруг неё, распуская павлиний хвост. Хрен тебе, Стасик! Ты будешь приятно удивлён, когда выяснится, что кое-кто таки послал тебя в нокаут, отбив самую ценную, самую важную, самую умную студентку архитектурного института!
23. Внезапно. Смеркалось
Неожиданность - это не когда щенок на пол напрудил.
Неожиданность - это когда щенок мяукнул.
Мысли вслух Настя Метёлкина
Показалось или не показалось - узнать наверняка мне не удалось. Кто-то похожий мелькнул и растворился. Вполне допускаю, что кое-кому лечиться надо, чтобы всякие миллионеры не мерещились.
- Это вам! - протянула я Стефану букет роз. Искренне и от всей души, между прочим. А тот откровенно рассмеялся. Хохотал смачно, до слёз.
- Настя, вы чудо, - глаза у Белова искрятся - серо-голубые, изменчивые, - но пусть эти цветы останутся с вами. Они дополняют вашу красоту и непосредственность, а я буду не очень умно смотреться с женским букетом.
Хм. Это он меня так на место поставил? Женский букет? Вот уж не знала, что и букеты у нас теперь по половому признаку составляют. В общем, возможно, он намекнул, что я колхоз и дареные цветы презентовать некрасиво, но лучше об этом не задумываться, а то я сейчас такого напридумываю - комплекс неполноценности вырастет до пола, а мне это не нужно, я и так не самая уверенная девушка в мире.
- Я тебя провожу? - спрашивает Стас, как только великий художник раскланивается и уходит по своим важным делам - давать интервью, общаться с народом.
- Не надо, - улыбаюсь я ему, как аллигатор, демонстрируя зубы, - я прекрасно доберусь на метро.
- Настя, не глупи, - пытается образумить меня Стас, но я что-то не в духе с ним общаться. Хочется спрятаться и пережить выставку. Вспоминать и снова строить свои домики.
Очарование слетело на самом деле. Вот когда Белов посмеялся над моим порывом подарить ему букет, так и схлынуло. Гениями лучше любоваться на расстоянии и поменьше знать о них. Или надо любить так, чтобы закрывать глаза на недостатки и прощать не очень красивые поступки.
- Прости, - смотрю на Стаса честными глазами, - но я хочу побыть одна.
- Тогда до понедельника, - улыбается он, а в глазах его мелькает некая снисходительность. Так взрослая сука смотрит на не в меру расходившегося щенка: что с глупыша возьмёшь? Пусть порезвится, вырастет - поймёт, что к чему, а пока не грех ему побыть глупым и неопытным.
- Вряд ли, - машу ему рукой, - у меня с понедельника летняя практика начинается, будет не до встреч.
- Ну, посмотрим, - кивает с видом, будто знает намного больше, чем я.
Пусть смотрит куда хочет и как хочет - имеет полное право. А у меня - свои дела и заботы, и Стас Александров в них не вписывается.
Его шикарный букет я подарила старушке в метро, которой уступила место. Та обрадовалась и прослезилась. Ну, что же: цветы попали в хорошие руки, и пользы от них куда больше оказалось, чем до того.
Пока тряслась до общежития, обкатывала мысль. Странное дело: вот есть хороший парень Стас. Красивый и безупречный. Вежливый и неконфликтный. Хотя бы навскидку. А у меня какой-то внутренний протест, отторжение его правильности и улыбчивости. Ведь ничего плохого не сделал, даже наоборот. Откуда тогда чувство, что я не могу на него положиться? Что без причин жду какой-нибудь пакости?
* * *
В понедельник нас собрал сам декан. Борис Абрамович по прозвищу Весельчак У с полчаса заливал, какая ответственность падает на наши плечи и как важно каждому студенту не посрамить наш всемирно известный в узких кругах институт, откуда вышли величайшие гении зодчества прошлых веков и современности.
