самый эталонный экземпляр, который взят всеми за основу прекрасного.
— Думаю, это ситуативная история, — глядя в глаза, Сара берет в рот мой палец. Ее щеки горят, в глазах — шальной блеск. — Просто не дави…
Ну, даже не знаю. В сексе обычно веду я, да, может, излишне грубо указывая женщине на ее место… подо мной. Но зная историю Сары, меня совершенно не обламывает ей уступать. Скорее напротив. Я нахожу в этом какой-то новый для себя кайф. Который вполне компенсирует такую сложную для меня штуку, как безучастие.
— Я оторвусь, когда ты привыкнешь.
Мое дыхание замедлилось и углубилось, а голос стал будто чужим. Глубоким, томным…
— И что же ты сделаешь?
— Нагну раком и оттрахаю до звезд перед глазами.
— Грубо.
— Что такое грубо, ты поймешь, когда мы перейдем к делу.
Да-да, понимаю. Звучит действительно на любителя. Но ведь я внимательно за ней слежу, а потому вижу, что Сару такие разговоры заводят. Она вся раскраснелась и невольно подхватила ритм моего дыхания — вдох, выдох… Тут уж не до еды. Решительно откладываю вилку. Демонстративно медленно вытираю руки салфеткой и начинаю пятиться.
— Ты куда?
— Догадайся.
— Сергей! Подожди. Нужно хотя бы затушить свечи, а то пожар начнется.
— Если пожар начнется, то, гарантирую, возгорание случится совсем в другом месте. Пойдем.
Сара, как завороженная, обходит остров и медленно шагает за мной.
— А как же душ?
— Я там был сразу после тренировки.
— Дава рассказал, что ты включился в процесс, — часто-часто кивает Сара. — Почему ты мне не сказал?
— Зачем?
Мои пятки касаются матраса. Тренировки — последнее, о чем я хочу думать в этот момент.
— Затем, что это наверняка для тебя важно.
— Прямо сейчас важно то, что происходит между нами. — Я стаскиваю через голову худи, расстегиваю ремень и приспускаю джинсы с бедер.
— Боишься, что не сможешь довести до ума начатое?
— Сара, я ничего не начинал. Это просто тренировка.
— А это… мог бы быть просто секс. Но ты утверждаешь, что хочешь большего.
— И?
— Нет. Ничего… Не бери в голову.
Мелькает мысль, что этот разговор не стоит оставлять так. Мелькает, и ее тут же вытесняет следующая. Когда же Сара касается ладонью моей груди, чуть оцарапав сосок ноготком, голова и вовсе пустеет, а тело, напротив, наливается тяжестью…
— Поцелуй меня.
— Как?
— Как хочешь.
Сара начинает с не самого очевидного. С ребер… Ведет по дуге языком, прикусывает сосок и медленно-медленно опускается. Ниже по ложбинке на животе, косым пресса. Я пытаюсь наслаждаться этой медлительностью, затолкав подальше желание подчинить свою женщину тому темпу, к которому привык сам. И это нелегкая, блин, работа. Вдох… Выдох. А? Что?
— Ты куда? — изумленно открываю глаза.
— Прости. Там телефон звонит.
— И что? — сощуриваюсь.
— Прости. Номер незнакомый. Давид непонятно где…
— Да что ему будет? Взрослый ведь парень! — возмущаюсь я, да только Сара уже не слушает. По тому, как бледнеет ее лицо, понимаю, что трубку она взяла вовсе не зря. — Что такое? Сара!
— Дава в полиции.
— Чего?
— Не знаю. Говорят, он кого-то избил. Извини, мне нужно ехать. Ты только скажи, какой назвать адрес таксисту.
Вынимаю из ее руки телефон. Демонстративно сбрасываю вызов. Сара реально первым делом позвонила в такси! И в ответ на ее возмущенный взгляд я не менее возмущенно рявкаю:
— Я что, тебя не отвезу?!
Дорогой меня трясет. Я то хватаюсь, за телефон, чтобы позвонить матери, которая точно подскажет, что делать, то, напротив, сжимаю руки в кулаки. Я же взрослая. Хотела самостоятельной жизни? Вот она. Во всей красе. Расхлебывай.
— Ты не мог бы ехать быстрей? — зужу на ухо Бекетову.
— Мы почти приехали.
— Да? — произношу, загнанно оглядываясь. Боже мой! Я точно не в себе — света белого не вижу. А все потому, что я ни разу ни с чем подобным не сталкивалась. Давид — покладистый воспитанный мальчик. Будто понимая, как мне сложно растить его в одиночку, он никогда не доставлял мне каких-то серьезных проблем. Что же могло произойти сейчас? Те версии, что лезут в голову — одна другой хуже. А тут еще у Сергея телефон звонит, прокатываясь неуместно веселым гудком по нервам.
— Привет, Дэм, я за рулем. Ты на громкой, — коротко обрисовывает ситуацию Бекетов.
— Дай угадаю. В ментовку едешь?
— Да. А ты откуда…
— Мне позвонил Таир. Ему — родители Ника Голунова. Похоже, что-то не поделили наши парни. Голунова тоже загребли. Во дают.
— В каком смысле? — не сумев скрыть истерики в голосе, вклиниваюсь в разговор: — Они подрались, что ли?
В динамиках на секунду повисает тишина.
— Эм… Привет, Сара. И ты тут. Я мог догадаться.
Пропускаю мимо ушей последнее ироничное замечание.
— Да, Демид. Это я. — Делаю глубокий вдох, успокаивая совсем сдавшие нервы. — Здравствуй. Извини, что так резко.
— Ой, что я — не понимаю? Эти детишки кого хочешь с ума сведут. Ты, главное, не волнуйся. Из ментовки мы их, конечно, вытащим.
— Правда? Прямо сегодня?
— Ну, конечно. Наш юрист уже едет. Претензий ни у кого ни к кому нет. И, как я понимаю, обошлось без тяжких телесных. Максимум, что им светит — нарушение общественного порядка. Эти идиоты не нашли ничего лучше, чем подраться на забитой народом набережной.
— Господи…
Мою дрожащую руку перехватывает Сергей.
— Дэм, мы уже подъехали. Обсудим детали при встрече. Ты не в курсе, куда нам идти?
— Никуда. Для начала дождись меня и юриста. Это несколько минут. Морды у нас приметные. Думаю, отделаемся парой автографов.
И даже мысли не возникает, что это как-то неправильно — вот так кого-то отмазывать. Моя мать — прокурор. Я знаю, что в этой среде нет белых и пушистых. Волнует меня совершенно другое — необходимость ждать с моря погоды. Выхожу из машины и как в якорь вцепляюсь в ладонь Бекетова.
— Сергей Михалыч!
Оборачиваемся на голос.
— О, здесь все наши. Привет, Лесь. Рассказывай, что тут у вас случилось.
Ах, вот какая она — та самая Леся, по которой сох мой Давид. Белобрысенькая, смазливая, достаточно крепкая. Смотрит как будто с вызовом. Я стараюсь не делать из этого никаких выводов — подростки вообще очень ершистые, а тут еще такая стремная ситуация.
— Да нечего рассказывать. Пацаны прикалывались, а их загребли.
Врет не слишком убедительно. Что значит — прикалывались? Можно по приколу бить друг другу морды?
— Вы все при этом присутствовали? — Бекетов обводит взглядом парней. Те нестройным рядом гудят в ответ, повторяя слова девицы.
— Они что-то знают, — шепчу на ухо Сергею. — Знают, и
