Тима. Ради своего малыша я не показываю, как мне дико страшно.
Мы провели ночь в непонятном месте. На окнах решетки, еда по расписанию, у меня туалет тоже только после разрешения. Все тело уже чешется оттого, что я не могу даже в душ сходить.
Тим словно осознает, что тут не лучшее место, где можно показывать свой характер. В основном молчит, играет с несколькими машинками, которые я откопала в своей сумке.
Иногда меня срывает, я подавляю рыдания, чтобы малыш не слышал, что маме страшно. Но все внутренности сковывает от дикой паники.
Кому понадобилось нас похищать? И зачем? Зачем мы с Тимом им?
У меня же ни черта нет за душой, кроме квартиры, и то на которой долг висит.
В двери проворачивается ключ. Соскакиваю с кровати, хватаю Тима и прижимаю к груди. Сын тоже настороженно смотрит на вошедшего.
На лице маска, видны только холодные черные глаза. В которых нет никаких эмоций.
Будто неживые.
— Добрый день, Мария. Рад приветствовать вас у себя в гостях.
Голос низкий, скрипучий. Как будто человек чем-то болен. От этого голоса по спине холод ползет.
— Гостей не запирают.
Мужчина цокает, проходит в комнату. Я отступаю к самому окну, упираюсь бедрами в подоконник, продолжаю следить за неизвестным.
Он разводит руками.
— Пока так нужно. Это не продлится долго. Хотя…
Он замолкает. Его глаза прищуриваются. Слышу его смешок.
— Зачем мы тут? — провожу языком по пересохшим губам.
— Я же сказал, вы в гостях у меня.
Ну конечно, в гостях… но я не спорю. Только киваю.
— Как вы думаете, Машенька, на что ради вас готов Хасанов?
Этот вопрос ввергает в ступор.
— Что вы имеете в виду?
Мужчина пожимает плечами, усаживается на стул, закидывает ногу на ногу.
— Готов ли он отказаться от состояния отца, чтобы увидеть вас в живых?
Сердце делает кувырок в груди. Я стараюсь не показывать своего страха после этих слов.
— Я не знаю, — голос подводит, перехожу на шепот, — вряд ли он откажется от денег в нашу пользу. Мы ему никто.
— Вот и проверим. У меня другая информация на ваш счет.
Дергаюсь как от удара.
— Какая?
Мужчина крутит в руках мобильный.
— Есть тут у меня занимательная фотосессия с вами.
Поворачивает мобильный экраном ко мне. Перестаю дышать, когда вижу, как Руслан целует меня возле того парка.
— Это ничего не значит, — бесцветным голосом сообщаю, глядя в черные глаза, — отпустите нас.
Он резко встает с места и делает шаг к нам. А мне некуда отступать, приходится застыть на месте.
— То есть ты с каждым мужиком сосешься на глазах у своего же ребенка?
Его тон становится жестче. Он сам словно пропитан негативом. И в его голосе звучат знакомые нотки. Как будто я где-то его слышала.
Ренат…
Прикрываю глаза. Нет, конечно. Что за фантомная боль по погибшему мужу? Он же не мог воскреснуть?
— Это не так. Просто…
Затыкаюсь. Что можно сказать, чтобы не разозлить этого человека ещё больше? Нам тут никто не поможет и не защитит, а похититель на грани. Я ощущаю это каким-то пятым чувством.
— Просто что? — слишком спокойно интересуется.
Но это спокойствие ненастоящее. От этого мужчины сквозит наигранностью. И холодом…
— Руслан…
Боже, а что мне говорить-то? Любая фраза, которая у меня сейчас вертится в голове, звучит как отмазка в детском саду.
— И что же с Русланом?
— Он просто проверял меня на вшивость.
Выдаю самую идиотскую версию.
Карие глаза сужаются, а мне снова хочется отшатнуться. Только вот один путь мне закрыт. А на подоконник я точно не полезу. Приходится заставить себя стоять на месте и терпеть на себе чужой взгляд.
Я думала, что больше никогда не почувствую этот липкий страх. Когда на тебя смотрит мужчина и он в состоянии причинить тебя боль. Унизить. Показать свою силу.
А сейчас я снова в это окунаюсь, и никакой надежды на спасение. Тут только я с Тимуром, этот неизвестный и его свора.
Вокруг глухой лес…
— Проверим, Машенька, твои слова. А пока отдохни.
И меня снова заставляют отключиться от реальности.
Руслан
— Ну что там, Олег?
Хожу по своей квартире, как лев раненый. От козы этой, жены отца, нет никаких новостей. Исчезла, зараза. Раздолбаи, которых приставил к ним Олег, её прохлопали. Повелись на красивую задницу и упустили.
А теперь мне приходится сдерживаться, чтобы не сойти с ума. Я уже готов просто бездумно рыть землю носом. Искать. Спрашивать у каждого прохожего.
Но я понимаю, что все бесполезно! Я только теряю время. И даже не могу представить, в какой стороне искать.
На ушах все. Я подключил всех, кого мог, в этом городе. Но проблема в том, что не все готовы помогать сыну Хасанова, который в свое время предал отца.
Да-да, меня считают предателем только из-за того, что я пошел против семьи. Уехал…
А если ещё учесть, что я старший сын… удивительно, что мне кто-то вообще помогает и отвечает на звонки.
Долблю по столу. Олег слегка передергивается, смотрит на меня как на психа. Но я себя ощущаю именно им.
— Он должен ещё раз позвонить. Не просто так он объявился. Не для того, чтобы тебя подразнить и свалить в закат.
Мозгами понимаю, что прав он. Но как же тяжко просто ждать. Сидеть на жопе ровно, пока там где-то кто-то удерживает твою женщину и ребенка.
— И сколько нам ещё ждать, Олег?
Он пожимает плечами. Конечно же, он не может этого знать.
И словно кто-то за мной следит… раздается звонок. Олег тут же сосредотачивает все свое внимание на моем мобильнике. Знаком показывает мне, чтобы я ответил.
Делаю глубокий вдох. Сейчас главное — не налажать… не вспыхнуть и не послать этого урода куда подальше.
От этого зависят две жизни.
— Слушаю.
Отсчет начался. Нужно продержаться определенное время.
— Добрый вечер, Руслан. Соскучился по мне?
Стараюсь не скрипеть зубами. Не показывать, что он может меня задеть.
— Ага, минуты считал с момента твоего звонка.
Хриплый смех.
— Что там с домом?
— А что там с Машей? — отвечаю вопросом на вопрос.
— В порядке она. Поспать любит девочка. Малой почти не капризничает. Золотой ребенок.
По спине катится капля пота. От одного упоминания о Тимуре мне становится сложнее дышать.
— Дай ей трубочку.
Снова этот смех.
— Я же сказал, что поспать дама любит. Вот и сейчас, — пауза, — спит крепким сном.
— И я должен тебе на слово поверить и просто отдать дом отца?
