глаза от удовольствия. Вижу, как постепенно расслабляется её тело. Готов впитывать с жадностью это спокойствие.
Сам рядом с ней расслабляюсь, и уже не так хочется все крушить.
— Спасибо, что нашел нас, — шепчет Маша, глядя мне в глаза.
А я зависаю от этой фразы. Замечаю, что Тим потихоньку сползает по сидению, подхватываю его, чтоб он не проснулся. Маша вздрагивает и укладывает сына на сидение. Стягиваю с себя толстовку, скатываю её в валик и протягиваю Маше.
— Как-то подушку не догадались захватить, — хмыкаю.
— Ты замерзнешь, — смотрит на мою грудь, прикрытую тонкой футболкой.
Мотаю головой.
— Ничего со мной не станет, Маш. Тиму подложи, пусть поспит, пока Олег там решает. Сейчас поедем…
Маша быстренько подкладывает под щеку Тима мою кофту.
— Куда поедем? — поднимает на меня вопросительный взгляд.
— Домой.
Это слово дается легко. Знаю уже, что не верну её в их квартиру. Это сильнее меня…
Маша
Ловлю на себе взгляды Руслана. Не могу все ещё до конца поверить, что он нас нашел. Пришел к нам и вытащил из этого ада.
Нет, с нами ничего плохого не делали. Но я постоянно дергалась от каждого шага за дверью. Боялась, что сейчас войдут в комнату и заберут Тимура. Или сделают со мной что-то, после чего я не смогу защитить ребенка.
От этого болезненно ныло в груди. Я почти не спала, если меня насильно не погружали в сон.
Но сейчас я смотрю в карие глаза Руслана и понимаю, что нет более желанного человека, которого я хотела бы увидеть рядом.
Он слегка ежится от порыва ветра. Мне тут же хочется предложить вернуть ему кофту, но понимаю, что он откажется.
Тимур словно ощущает, что больше нет опасности рядом. Сразу уплывает в сон.
— Спасибо ещё раз, Руслан, — мне больше нечего сказать ему.
Я безумно благодарна за наше спасение. Пусть оно и заняло некоторое время.
Он подходит ко мне вплотную. Протискивается между моими бедрами, обхватывает мое лицо и приближает свое.
— Маш, не нужно меня благодарить. Тем более, — он как-то болезненно морщится, — это из-за меня вы попали в этот весь дурдом.
Напрягаюсь.
— Что ты… — облизываю пересохшие губы, — что ты имеешь в виду?
Руслан сжимает губы. Вижу, что он злится, смотрит на дверь, из которой мы вышли не так давно.
— Давай потом обсудим, ладно? Сейчас самое главное, что вы рядом и вам ничего не угрожает.
Я открываю рот, чтобы возразить, но из дома выводят тех самых похитителей.
Впервые за все время я вижу их лица. Последним ведут мужчину, при взгляде на которого у меня кровь стынет в венах.
Я шарахаюсь вглубь салона. Руслан тут же реагирует на перемены моего настроения. Прикрывает грудью.
— Ты чего, Маш? Они не дотянутся до тебя, — шепчет, уткнувшись в висок.
— Он так сильно похож на… — не могу произнести даже имя бывшего мужа.
Это какая-то странная реальность. Не может же быть так сильно похожих на моего мужа людей…
Но вот он. Проходит мимо меня и скалится, как будто не его сейчас ведут со скованными руками.
Руслан оборачивается, теперь перед моими глазами его спина. Которая напрягается за секунды.
— Куда его, шеф?
Дергается от вопроса. Обращает внимание на высокого мужчину, который держит моего похитителя.
— Есть где подержать, Олег? Мне пока не до него.
Тот кивает и усаживает мужчину во второй внедорожник. А я могу снова дышать, когда больше не вижу этого злого взгляда. Вижу, что Руслан о чем-то задумывается.
— Едем куда, шеф?
Олег возникает рядом с Русланом. Осматривает меня, словно пытается убедиться, что я в норме. Выдавливаю из себя улыбку.
— Домой давай. Мне сейчас главное, чтобы Маша и Тимур были в безопасности.
Олег угукает. Руслан аккуратно убирает мои ноги в салон и прикрывает дверь. Сам садится на пассажирское место и закрывает глаза. Трет переносицу.
Устал…
Из-за меня…
Руслан поворачивается ко мне. Я придерживаю Тимура, чтобы он не скатился, на лице Руса появляется такая теплая улыбка, что у меня сердце на мгновение замирает, а потом пускается вскачь.
— Постарайся тоже отдохнуть, Маш.
Мотаю головой. Хотела бы спать — не уснула б. Слишком все напряжено внутри.
Руслан сжимает губы, но не заставляет больше. Откидывается на спинку кресла и прикрывает глаза. Смотрю, как за окном внедорожника начинают мелькать городские улицы.
Но мы едем не в наш с Тимуром дом.
— Куда мы, Рус? — у меня в голосе появляются нотки паники.
Рус тут же распахивает глаза и оборачивается.
— Ко мне. Маш, там пока безопаснее. Там камерами все утыкано и на территорию никто не проникнет. Мне будет спокойнее, если вы пока поживете у меня. Пожалуйста.
Просто киваю. Ловлю себя на мысли, что пока сама не готова остаться один на один с собой после похищения. Да я теперь до конца жизни буду каждого шороха шугаться.
Руслан что-то тихо обсуждает с Олегом, я не вслушиваюсь. Смотрю на сына, как он спит, как слегка подрагивают его темные ресницы.
Машина тормозит у подъезда незнакомого дома.
Сразу понимаю, что мы приехали. Олег помогает нам выгрузиться. Руслан сам берет Тимура. Так аккуратно, что мой ребенок даже не вздрагивает. Продолжает посапывать на руках у Хасанова.
— Ключи возьми в заднем кармане, Маш, — тихо просит Руслан.
Я немного теряюсь. Стараюсь, чтобы руки не сильно дрожали, но все равно волнительно лезть мужчине в задний карман и ощущать его… попу.
Рус фыркает.
— Маш, можно не так медленно, — его голос становится ниже.
Ускоряюсь, выдергиваю небольшую связку и дрожащими руками пытаюсь попасть в замочную скважину.
Олег делает вид, что он стена. Смотрит в другую сторону.
— Не волнуйся, — раздается над ухом.
Все-таки мне удается справиться с дверью, и мы попадаем в просторный коридор.
Олег ставит сумки на пол и тут же исчезает, оставляя нас втроем.
— Ты пока проходи, располагайся, я Тимура уложу.
Скидываю обувь и плетусь за Русланом. У него большая квартира. Но пока везде темно, он только настенные светильники зажигает, чтобы не разбудить сына. Проходит в дальнюю комнату. Замираю на пороге, когда вижу, что к большой кровати пододвинута кроватка детская.
Оборачивается.
— Я тут сыграл на опережение. Прикупил Тимуру кое-что, знал, что не отпущу вас из своего дома, пока не увижу, что все под контролем.
Руслан укладывает Тимура. Я отмираю и раздеваю сынишку. Поглаживаю его слегка взъерошенные волосы.
Мы в безопасности…
— Маш, — Руслан кладет руки мне на плечи, я непроизвольно вздрагиваю, — прости.
Одергивает себя.
— Тебе тоже надо отдохнуть.
