мог такое сделать? И почему ты не сказал, Руслан?
— А ты бы позволила, чтобы я проверил свою догадку?
Он спокойно встречает мои обвинения, которые летят в него, словно стрелы.
— Вот и я думаю, что нет. А мне нужно было убедиться.
— Убедился? — прищуриваюсь.
Ничего не могу поделать со своей злостью. Если бы он нормально поговорил со мной, я бы, может…
Ой, да кого я обманываю? Я бы не позволила…
Руслан накалывает на вилку ломтик картошки и отправляет в рот. Морщится.
— Несоленое…
Резко вскидывает руку вверх, а я инстинктивно отшатываюсь и прикрываю лицо. Он замирает с солонкой в руке.
А мне хочется провалиться сквозь землю.
Вопросительно выгибает бровь.
— Тебя там били? — его голос понижается.
Солонка жалобно скрипит в руке. Вот-вот разлетится на кусочки.
— Урою…
Одно слово, от которого мне самой хочется исчезнуть из этой квартиры. Страшно жутко…
— Нет, — хватаюсь за его руку, когда он делает рывок из-за стола, — не били, Руслан. Там не били…
Добавляю уже тише.
Он снова застывает. Его карие глаза превращаются в щелочки.
— Кто? Маша…
И словно до него что-то доходит, мужчина резко и шумно выдыхает. От его сиплого выдоха уши закладывает. На его лице отражается брезгливость.
— Брат? — в голосе неверие. — Брат тебя бил?
Я бы тоже не поверила.
— Я… я сама виновата…
— Чего?!
Меня сдергивают со стула, и щека тут же расплющивается о грудь Руслана. Он зарывается пальцами в мои волосы, не дает даже дернуться.
— Никогда, — его голос звучит словно откуда-то издалека, — слышишь? Никогда не вини себя за то, что какой-то недомужик посмел поднять на тебя руку. С-с-с-с…. если бы он был жив, я бы лично его закопал.
Ахаю.
— Он же твой брат.
— И что? А ты мать моего ребенка.
К горлу подкатывает комок. На глазах слезы, которые я пытаюсь сморгнуть.
Руслан обхватывает мое лицо ладонями и заставляет посмотреть себе в глаза. Вижу, как на дне плескается бешенство.
— Ты из-за этого хотела развестись? Я тебя не обижу, Маш, — гладит щеки большими пальцами, слезы стирает.
— Не только из-за этого.
Отвожу взгляд. Мне тошно от самой себя. Я же столько терпела Рената… унижения.
— Расскажи мне.
— Все было хорошо первые несколько месяцев. А потом измены, скандалы…
— Побои, — подсказывает, а я киваю.
— Можно мы не будем об этом? Пожалуйста?
— Хорошо. После той ночи вы не разошлись, да?
Медленно качаю головой.
— Он не отпускал. Он… — признаться в том, что собственный муж взял тогда меня силой, оказывается, не так просто, — он… принудил, а потом я узнала, что беременна.
Руки на моем лице дергаются, глаза Руслана чернеют.
— Не, ну я знал, что у меня брат гаденыш, но чтоб до такой степени… Девочка моя…
Снова прижимает к себе, а я цепляюсь за него, как за спасательный круг. Всхлипываю. Первый раз за несколько лет меня отпускает. Вот так, стоя в объятиях другого Хасанова, я расслабляюсь.
— Клянусь, что ничего такого ты от меня никогда не увидишь, Маш.
Из меня вылетает негромкий смешок, но не из-за веселья.
— Да, я понимаю, что ты сейчас мне не веришь. Но дай шанс доказать. Я не намерен от вас отказываться и хочу присутствовать в вашей жизни.
— Руслан, я не готова…
Он упирается лбом в мой, смотрит пристально.
— Я понимаю, Маш. И не тороплю. Просто не отталкивай. Мне нужен сын, и нужна ты.
Облизываю губу, получаю голодный взгляд. Рус легонько касается своими губами, и меня словно простреливает разряд. Сама не понимаю, как тянусь к нему.
— Я буду тебя защищать от всех. И сына. Вы ни в чем не будете нуждаться, Маш.
Эти слова пробуждают во мне бурю. Хочу поверить. Хочу оказаться под защитой такого мужчины…
Углубляет поцелуй, а я ему позволяю это делать. Не отскакиваю как от огня, сама прижимаюсь к груди.
А потом слышу, как к нам шлепает Тимур.
Руслан усмехается, с неохотой отрывается от моих губ.
— Привет, мужик. Это что ты там нашел?
Руслан присаживается и берет Тима на руки. В руках у сына какой-то журнал.
— Маш, посмотри на меня.
Выполняю его просьбу. В этих глазах не вижу ни капли недовольства. Только тепло и заботу, которые как кокон окутывают.
— Не бойся меня, ладно?
Киваю.
Его телефон, лежащий на столе, вибрирует. Он так и держит Тима на руках, отвечает на звонок.
— Олег? Да, куда? Давай, сейчас буду.
Прячет телефон в карман джинсов, встречается со мной взглядом.
— Маш, мне ехать надо. Поговорить с одним человечком.
Меня сразу пронзает догадкой.
— Это как-то связано с нашим похищением, да?
Руслан поджимает губы, но кивает.
— Мне нужно узнать подробности и подумать, что делать дальше, чтобы вас оградить от опасностей.
Закусываю губу.
— Нас завези домой.
Руслан хмурится.
— Вы останетесь тут, Маш. Это не обсуждается. Мне так будет спокойнее.
По тону понимаю, что бесполезно упираться.
— Хорошо.
— Я постараюсь быстро, лады?
Киваю.
Передает мне Тима, целует в висок, а у меня дыхание сбивается от того, как это естественно выглядит.
Внизу живота становится теплее. Встречаю взгляд Руслана. Он подмигивает и скрывается из вида.
Через несколько минут входная дверь хлопает, и я слышу, как щелкают замки.
Руслан
Бешусь после того, что я узнал о родном брате. Я даже не мог представить, что он такая скотина. Как у него вообще рука поднималась на такую хрупкую девочку?
И как она такое пережила и не стала жестокой?
Я же вижу её насквозь. Искренняя, теплая, домашняя. С ней хочется закрыться дома и никого больше не пускать. Хочется семью строить, детей рожать.
Зажмуриваюсь, но быстро распахиваю глаза, когда сзади раздается сигнал другой машины.
Трогаюсь, прогоняя через себя разговор.
Ренат, падла, что ж ты наделал? Как мне теперь душу Машки исцелять?
Сжимаю руль до скрипа.
Излечу. Я уже все для себя решил, и ей не позволю от меня бегать. По возможности оставлю сначала их у себя. Так будет проще видеть, что с ней. И мне будет спокойнее.
Наследство отца все ещё в подвешенном состоянии, но я уже близок к тому, чтобы просто послать все к черту и свалить к себе в страну. Там у меня все уже устаканилось. Тим с Машей ни в чем не будут нуждаться.
Приезжаю по адресу, который мне скинул Олег. Какая-то стройка заброшенная. Становится жутковато.
Набираю Олега, но он сам выходит навстречу.
— Куда ты меня затянул? Решил избавиться по тихой?
Ржу, хотя обстановочка напрягает.
— Ну а куда
