этот проем.
Чем ближе я подходила, тем лучше различались кирпичные стены.
Было немного страшно, но когда, наконец, я прошла тот отрезок и выдохнула облегченно.
Услышала, что мой мобильник зазвонил и, не сделав шага вперед, я вытащила его, но ответить не успела. Меня кто-то перехватил поперек живота, закрыл рот рукой и утащил обратно в тот проем.
Глава 13
Сердце колотилось, когда воспоминания встали перед глазами слишком живой картинкой. Эмоции, страх, боль… все это было реальным. Не только потому, что я все это испытала однажды, но и потому, что я не могу это забыть.
Олег молчал, а я не поворачивала головы. Я смотрела в окно, продолжая свой рассказ, и мое зрение размывало, словно я пыталась разглядеть на белом тюле стереокартинку. А та и оживала теми ужасными кадрами.
Я не хотела рассказывать Олегу все. Потому что проговорить ту ночь я смогла лишь однажды. Остальное только маленькими отрывками с психологом.
Каждый раз, когда я об этом вспоминаю так подробно, я плохо сплю. Просыпаюсь от боли. Словно мое тело только что это испытало снова. И сегодня это произойдет вновь.
Оторвала голову от окна и заметила, как Олег, опустив голову, сидит, сгорбившись над своими скрепленными в замок руками.
Его костяшки так побелели, словно он сломал себе суставы.
– В общем, я добралась домой на такси. Но сумочка и телефон остались там. Мне нечем было платить, и я просто выскочила из его машины. Побежала домой. но он меня поймал на лестничной площадке. Я вжалась в угол, и у меня началась истерика. Дальше не помню ничего. Проснулась утром. Была полиция, мама, врачи.
Я снова молчу. Как и мужчина. Рада, что он не задает вопросы. Он просто слушает меня и злится.
Я злюсь постоянно. Но этого не видно по моему лицу. Она внутри. Я накапливаю ее, а потом либо выплакиваю в душе под струями воды, либо проговариваю опять в душе.
– Иногда я виню маму во всем, что случилось, – внезапно делюсь мыслями, о которых никогда не говорила вслух.
Впервые за это время Олег реагирует и поднимает на меня свой взгляд, но позы не меняет.
– Я размышляю о том, что, если бы она мне не позвонила и я не остановилась. Быть может… может, я успела бы отойти от того проулка дальше. Знаю, что это глупо, и ругаю себя за эти мысли. А еще, я думаю, ведь в таком случае он мог схватить другую девушку. И я не желаю той другой, такой участи. Потому что это настолько страшно, что опускаешь руки и не хочешь больше ничего. И грязь с кожи и изнутри никак не отмывается. Даже если ты кажешься вполне нормальной.
Он кивает, дает понять, что услышал, что понял меня.
– Значит, твой сын… – он не договаривает, потому что я сразу подтверждаю его мысли.
– Он только мой мальчик. Самый прекрасный малыш, – улыбаюсь несмотря на то, что слезы от воспоминаний еще не высохли до конца.
– Как ты решилась на это?
Я понимаю его вопрос. Статистика, которую я однажды ради интереса смотрела, гласит, что детей, рожденных в результате насилия, мало. А если они рождаются, то их порой отдают в детские дома. Я не осуждаю никого. Не хочу этого делать.
– Если честно, когда я узнала о беременности, то первое, о чем я подумала – аборт. Я была в диком ужасе и одинока. А потом, в эту самую секунду он зашевелился внутри меня и окончательно разбил мой страх, на месте которого зародилась любовь. Я была уверена в своем решении.
– А твоя мать? – хмуро спросил.
– Она не приняла мое решение.
– Но это же твое право.
– Именно так. Она все равно не стала мириться.
– Теперь ясно.
Олег был мрачным. И я ощутила укол совести. Я не хочу, чтобы другие люди переживали из-за меня. Мне тяжело с этим грузом, но я справляюсь и потому переваливать на других, неправильно.
Я потянулась к нему и погладила его сжатые кисти.
Он ловко взял мою ладонь между своих больших рук и, склонившись над ней, прикоснулся губами. А после лбом уперся.
– Мне очень жаль… – произнес треснувшим голосом спустя время.
И в этих трех словах было все, что он не сказал. О чем он подумал, но не сказал…
Мы продолжали сидеть так дальше. Я, он, моя рука в его крепких ладонях и глаза, направленные теперь на меня.
Момент прервал его мобильный. Поморщившись, он посмотрел на абонента и сказал, что ему нужно ехать на работу.
Мы остановились на пороге квартиры. Я, как всегда, держала дистанцию, которую в итоге нарушил сам мужчина.
Он подошел вплотную. Так, что его жар его тебя опалял меня.
Олег очень высокий. Поэтому он склонился достаточно низко, чтобы прикоснуться к моим губам, которые я не прятала, подняв голову к нему навстречу.
Думаю это большой шаг вперед для меня.
– Можно я приеду завтра? – спросил так тихо, словно голос потерял.
– Хорошо, – ответила, чуть слышно вторя ему.
– Я восхищен твоей силой, Саша, – сказал напоследок, поцеловал в висок, оставив горячий след своих губ, и ушел.
Сердце тарабанило так, что, казалось, моя грудная клетка прогибается под его ударами.
До вечера я занималась привычными делами с сыном, по работе и вообще.
Лишь когда пришло время ложиться в постель, тени стали ужасать. Все страхи медленно выползали из шкафов, взламывая замки. Они пугали меня намеренно. Я старалась держаться, но проигрывала им. И в итоге сдалась.
Воспоминания пришли и остались транслировать от первой до последней минуты ту ночь.
«Он постоянно держал руку на моем рту. Хотя я уверена, что у меня не хватило бы сил даже шепотом кого-то позвать. Я была парализована и на сопротивление у меня ушло не так много времени. Он меня заломал так, что я вообще не могла шевелиться.
Он говорил, что видел, как я на него пялилась. И его заводит, то, что я сопротивлялась недолго.
Ему было плевать, что он меня спутал с кем-то. Что у меня ни разу не было мужчины. Что я плачу. Он развернул меня лицом к себе, и я зачем-то посмотрела на него.
Он был высоким. Просто огромным, с моим метр шестьдесят.
Он улыбался, а я сосредоточилась на его лице, и это не позволило мне рухнуть на землю, когда он похлопал по моей щеке и сказав: «Спасибо. Мне понравилось.» ушел.
Мое новое платье было в крови. Лямки порваны, и я никак не
