облажаться.
Он наклонился, чтобы сорвать длинный стебель травы, покрутил его между пальцами.
— Но ты спросила, есть ли у меня все, чего я хочу в жизни? Нет, пока нет. Я бы хотел когда-нибудь завести семью. Жену. Детей. Я хочу оставить с ними воспоминания, похожие на те, что остались у меня из детства. Водить их во все те места, куда водил меня мой отец.
— Я заинтригована.
Он улыбнулся.
— В этом не было ничего особенного. У моих родителей не было тонны лишних денег, чтобы впятером облететь весь мир, поэтому в основном мы просто путешествовали по Монтане. Летом мы разбивали лагерь и рыбачили. Зимой катались на лыжах. Мой отец купил лодку для водных лыж, когда я пошел в старшую школу, так что с того лета мы катались на водных лыжах так часто, как только могли.
Его детские каникулы звучали просто и непорочно. Полная противоположность любой семейной поездке, которую я могла припомнить.
— Мои родители верили только в познавательные путешествия, — сказала я ему. — За всю свою жизнь я не могу вспомнить ни одной поездки, в которую мы отправились бы просто ради удовольствия. Можно подумать, что раз мы жили во Флориде, они должны были хотя бы сводить нас в «Диснейуорлд»8, но я там никогда не была.
— Жестокое обращение с детьми. — Он ухмыльнулся, заправляя травинку, которую накручивал на прядь волос у меня за ухом. — Я заключу с тобой сделку, Маленькая печенька. Когда мафия перестанет представлять угрозу, ты не будешь думать о программе защиты свидетелей и жизнь вернется в нормальное русло, я возьму тебя в «Диснейуорлд» и у тебя будут каникулы, которых у шестилетней Сабрины никогда не было.
Я улыбнулась.
— Мы заключили сделку, Голиаф.
— Отлично. А теперь расскажи мне. Что именно является «познавательным» путешествием?
Я рассмеялась и рассказала ему все о путешествиях, которые я совершала в юности.
Он слушал, как я рассказываю о месяце, который мы провели в Европе, переезжая из страны в страну. Как мы все заразились постельными клопами на одной из наших последних остановок и привезли их домой.
Он рассмеялся, когда я рассказала ему, что мои родители возили нас в Китай и однажды ночью им стало плохо, когда они настояли на том, чтобы съесть утиные головы и жареных во фритюре скорпионов у уличного торговца.
Он улыбнулся, когда я рассказала ему о пляжном коттедже, который мои родители арендовали однажды зимой на побережье Орегона. Мои родители специально зарезервировали его на самый неподходящий сезон, чтобы мы научились ценить теплую погоду Флориды. Мои братья, очевидно, усвоили намеченный урок, поскольку они не слишком удалились от дома, но, к большому огорчению моей мамы, я нашла дождь, смешанный с соленым воздухом, успокаивающим. Эта поездка вдохновила меня выбрать Сиэтл, когда я просматривала колледжи.
— Это открыло мне глаза на разные культуры и окружающую среду, — сказала я, — и дело было не в том, что поездки были ужасными. Мои родители дорого платили за них, так что я не хочу показаться неблагодарной. Но когда мои друзья возвращались домой со своих летних каникул с рассказами о парках развлечений и пляжных экспедициях, я так ревновала. В подростковом возрасте я не ценила тот опыт так, как ценю сейчас.
— Значит, тебе просто нужно было время. Означает ли это, что однажды ты по достоинству оценишь это увлекательное путешествие?
Я рассмеялась.
— Да, я уверена, что так и сделаю. Какой, по-твоему, была твоя самая познавательная поездка?
— Вероятно, моя поездка в выпускном классе в Вашингтон, округ Колумбия, была первой и единственной поездкой, которую я когда-либо совершал на Восточное побережье. Это было мое первое настоящее путешествие. До этого я никогда не летал на самолете. Черт возьми, до этого я редко останавливался в гостиничном номере. Музеи и памятники были потрясающими, но само путешествие запомнилось мне больше всего.
— С тех пор ты много путешествовал? — спросила я.
— Не-а. Я поехал в Денвер с приятелями на концерт в колледже. В Вегас на выходные на вечеринку. Майкл — путешественник в нашей семье. По крайней мере раз в год он уезжает в отпуск в какое-нибудь экзотическое место. Мейзи, наверное, тоже бы так поступила, если бы не Коби. Я доволен тем, что остаюсь здесь, где мое место.
Где его место.
Но не мое.
Почему эта мысль так сильно беспокоила меня? Это же была правда.
У меня не было никакого желания жить в сельской местности Монтаны. Я бы сошла с ума в Прескотте. Мне нужны были быстро движущиеся улицы и безликие толпы. Мне нужно было жить в округе, где людей было больше, чем коров. Я была городской девушкой.
Даже если мне нравилось чистое ночное небо над горами. Даже если мне нравились тихие вечера, благословенно свободные от шума уличного движения. Даже если мне нравились более длинные дни, потому что я не тратила время впустую в ожидании опоздавшего автобуса. Я была городской девушкой.
Так почему же узел в моем животе не проходит?
Это должна была быть такая гребаная ситуация, верно?
Верно.
То, что моя жизнь перевернулась с ног на голову, породило все эти новые сомнения.
Пребывание рядом с Бо не помогало.
Это притяжение, которое я испытывала к нему, было магнетическим, самым сильным, которое я когда-либо испытывала к другому человеку. В самых глубоких, темных уголках моего сознания я представляла себе наши с ним отношения. Я представляла себе жизнь с ним.
Невозможные картины.
Бо нуждался в женщине, которая была бы его вторым капитаном в походе. Которая была бы с ним в приключениях на свежем воздухе, пока он рассказывал их детям о дикой природе и, как правильно идти по лесным тропам. Женщину, которая полюбила бы его сонный городок и ходила бы на футбольные матчи средней школы маленького городка каждую пятницу вечером.
Ему нужна была женщина, которая не приходила бы в восторг при виде фена и дизайнерских джинсов.
Так почему же, когда я знала все эти вещи, мне было так трудно их принять?
Потому что он мне так сильно нравился.
Вероятно, не помогало и то, что он подавал мне противоречивые сигналы. Он был таким чертовски нежным. Был ли он таким же со своими другими подругами? Прикосновение к волосам. Держание за руку. Объятия. Он учился в средней школе вместе с Фелисити; жаль, что я не могу спросить ее.
Но мне придется смириться с тем, что между нами установлена некоторая дистанция.
Каким-то образом я должна была подавить эти глупые чувства. Эти глупые мечты.
