13. Люда
- Лер, я дома!
Я поставила пакет к стене, устало разогнулась, выпрямляя спину. Счастливо зажмурилась, вспоминая быстрый прощальный поцелуй Эдика... Глубоко вздохнула, возвращаясь в реальность. Неторопливо скинула сапоги, сняла пальто, глянула на себя в зеркало... Подхватила продукты и пошуршала на кухню.
- Лееер! Помоги мне разобрать покупки! Я тебе тоже кое-что купила... - я заглянула в зал, краем глаза заметив, как дочь медленно выходит из своей комнаты.
Водрузила пакет на стол, потянулась, чувствуя, как переполняющее счастье так сильно распирает изнутри грудную клетку, что этим ощущением непременно хочется поделиться с дочерью, с соседями, да вообще со всем миром...
- Привет! - я улыбнулась Лере, появившейся в проходе, незамедлительно принялась вытаскивать на стол содержимое сумки.
Она не ответила. Остановилась в дверном проёме, обняв себя руками и глядя исподлобья тяжёлым неподвижным взглядом. Понятно, опять не в настроении...
- Ты чего такая, Лер? - я вопросительно глянула ей в глаза, доставая помидоры и хлеб. - Что-то случилось?
Дочь помолчала ещё некоторое время, разглядывая моё лицо и поджимая губы.
- И что это было?! - в её голосе сквозила неприкрытая злость и обида.
С удивлением повернула голову, замерев с пакетом молока в руке. Пожала плечами, не совсем понимая предмет её недовольства.
- Ты про что, Валерия? - переспросила гораздо строже, прекрасно зная, что если сейчас дать Лерке волю, то она с удовольствием отыграется на мне за своё паршивое состояние.
- Ни про что! - ей, похоже, надоело молчать. - Про Савицкого! - она машинально стиснула кулаки, глядя на меня с откровенной ненавистью. - Это. Что. Было?! Я тебя спрашиваю, мам! Ответь!
Застыла, чувствуя, как сердце пропускает удар. Поставила несчастное молоко на стол, незаметно вытерла вмиг вспотевшие ладони об юбку. Повернулась всем корпусом к дочке, вставая прямо напротив неё.
- Лер, я не понимаю...
- Вот только не надо из меня дуру делать, мам! Я вас видела! В окно! Он тебя привёз домой... А где наша машина, кстати?!
Выдохнула, осознавая, как немного отпускает дурацкий тремор - она спрашивает о поездке. Просто о поездке...
- Аааа... А в чём собственно дело, Лер? - я, контролируя каждое движение, вернулась к продуктам, неестественно прямо держа спину. - Машина сломалась на универской парковке, я опять не смогла её завести. И Эдик... Эдуард Альбертович предложил меня подвезти. Это такая проблема, Лера, м? - я снова выжидательно посмотрела на дочь. - На что ты злишься?
Лера продолжала прожигать меня полыхающим взглядом. Господи, она... ревнует что ли?! Не меня, понятное дело, а его, Эдика...
Неосознанно опустила голову, пряча лицо в ладонях. Как же я сразу не поняла, что дочь банально влюблена в профессора. Я могла бы догадаться ещё тогда, на её словах о том, что я слишком стара для него...
- Лер... Давай спокойно поговорим...
- Мам, да не о чем нам говорить! - дочь угрожающе скрестила руки на груди. - Ты же специально это всё, да?! Сначала эти новые шмотки, потом краситься начала, какие-то ролики на Ютубе смотреть... Это я ещё могла понять! Но ждать Савицкого на парковке и напроситься к нему в машину... Это знаешь как называется?..
- Как? - я с трудом сдерживала дрожь в голосе, глядя на то, как распаляется Лера.
А ведь она тоже... Тоже ради него это всё - вылезла из своей безразмерной толстовки с капюшоном, начала носить короткие юбки, перекрасила волосы...
- Мам, я просто хочу предупредить, - Лера сменила звонкий тон на предупреждающий громкий шёпот. - Ему не нравятся женщины твоего возраста, поняла? Ему нравятся молодые! Я знаю, что говорю, мама!
Где-то в груди свернулся тугой узел - Эдик оказывал ей знаки внимания?! Моей дочери?!
- С чего ты взяла? - я закусила губу, борясь с эгоистичным и мстительным желанием рассказать ей всё как есть - ему как раз очень нравятся женщины моего возраста! Настолько, что он готов трахнуть меня в туалете...
- Потому что я... - Лера выкрикнула эти слова, но тут же замолчала, словно в отражении зеркала закусила губу точно также, как я - семейная привычка.
Глаза в глаза. Гнев в душе, желание доказать что-то, настоять на своём, оправдаться, ком в горле, выжигающая обида и непонимание... Только у неё во взгляде, или у меня тоже?
- У тебя с ним что-то было, Лер? - мой голос сорвался в фальцет.
Видела, каким лихорадочным блеском сверкнули её глаза...
- Не твоё дело!
- Лер?!
Я в ступоре шагнула к ней...
Она отскочила в сторону как от огня, обнимая себя руками.
- А у тебя, мам?! Ты же только об этом и думаешь, да? Как с ним переспать...
В горле образовался вакуум, дыхание прервалось. Как во сне подняла руку, оставляя на щеке дочери пощёчину...
- С кем я сплю - точно не твоё дело, Лер, - зашипела ей в лицо, наплевав на то, как в недоверчивом ужасе распахнулись её глаза. - А вот то, что происходит в твоей жизни - очень даже моё дело, ты - моя дочь...
- Ненавижу тебя... - она судорожно всхлипнула, отступая от меня на шаг, но не опуская затуманившийся яростью взгляд. - Мне не нужна такая мать, поняла? Никогда тебя не прощу... Не лезь в мою жизнь! Никогда! - она круто развернулась, бросилась в комнату, на ходу срываясь в слёзы и истерику...
С трудом сделала рваный вдох. Ещё один...
Я что, ударила собственного ребёнка?! Я... Я... Я не хотела! Господи, я не хотела...
Но я это сделала.
Без сил опустилась на табуретку. Закрыла лицо ладонями, оперлась локтями о стол, чувствуя, как без опоры кружится голова. Тоже всхлипнула, почти не чувствуя струящихся по щекам слёз...
Я никогда, ни при каких обстоятельствах не поднимала на дочь руку. Сколько бы мы не ссорились с ней в детстве, как бы не ругались в период её взросления. Я была уверена, что до подобного не дойдёт даже в том случае, если Лера вдруг повтрит мою судьбу и слишком рано станет матерью-одиночкой, я просто знала, что я так не поступлю. Мне было важно осознавать, что дочь верит мне, не сомневается в моей любви к ней...
Когда я в своё время призналась матери в том, что жду ребенка, я догадывалась о том, что она меня осудит. Что разочаруется во мне, что похоронит все надежды, связанные с моим будущим. Но я знала на сто процентов, что мама никогда не ударит меня, и это всегда давало мне некоторое моральное право чувствовать своеобразное уважение моих личных границ с её стороны. Но я всегда думала, что я стану гораздо лучшей родительницей, что я не только не позволю себе физически обидеть своего ребенка, но, наоборот, поддержу в любой ситуации, даже там, где отвернутся другие...
И я её ударила.
За что?!
За глупую подростковую влюбленность в преподавателя?!
Господи...
Из груди вырвался сдавленный стон. Лицо, подбородок, шея намокли от бесконечных горячих слёз, от острого вкуса соли занемели губы.
Самое ужасное - ничего уже не вернёшь. Не отмотаешь назад, не исправишь эту чудовищную ошибку. И ей нет оправдания. Моя дочь навсегда запомнит меня такой - злой, испуганной, способной без жалости её обидеть...
Лера, девочка моя... Солнце моё... Я не хотела...
Зажала рот ладонью, чтобы не взвыть в голос. Согнулась на стуле, задыхаясь под этим неподъёмным чувством вины, бессильно заскулила в собственный кулак.
Как?! Как теперь...
До слуха донеслись рыдания дочери. Надрывные, терзающие душу, выворачивающие наизнанку своим отчаянием и болью...
Я должна что-то сделать. Хотя бы попытаться! Конечно, она оттолкнёт меня, но, возможно, ей будет легче от того, что я сожалею о том, что натворила...
Боже мой, ну пожалуйста! Пусть ей станет легче! И пусть она снова поверит мне как прежде...
Резко поднялась со стула. Бросила бессмысленный взгляд на маленький торт в коробке, любимый дочкой с детства...
Господи, нет! Как я могла?! Я так хотела порадовать её, провести сегодняшний вечер в покое и уюте... До чего же жалкими сейчас выглядят эти фантазии! Никаким тортом не исправить того, что случилось...
