Ознакомительная версия.
Никто здесь этого не поймет, точно. Она и сама еще толком ничего не понимает. Решение, постепенно набирая силу, пришло само собой. Каждый раз, когда Хедли закрывала глаза, перед ней возникал Оливер: вот он рассказывает историю с ночником чуть хрипловато и глядя куда‑то вдаль.
— Мне просто, — начала Хедли и тут же оборвала объяснения, — нужно кое‑что сделать.
Папа начал озираться и вскинул руки в полном недоумении.
— Вот прямо сейчас? — спросил он сдавленным голосом. — Ну какие такие срочные дела у тебя могут быть в Лондоне?
Шарлотта смотрела на них, раскрыв рот.
— Папа, я тебя очень прошу, — тихо проговорила Хедли. — Это важно.
Он покачал головой:
— По‑моему, все‑таки…
Но Хедли уже начала пятиться.
— Я приду на прием, обещаю! И у меня мобильник с собой.
— Куда ты хоть пойдешь?
— Все будет нормально, — ответила Хедли, продолжая пятиться, и понимая, что отец явно ждал совсем другого ответа.
Поравнявшись с дверью, Хедли помахала рукой. Все смотрели на нее как на ненормальную. Может, она и правда сошла с ума, но ей необходимо было все точно узнать. Схватившись за ручку, Хедли отважилась бросить напоследок еще один взгляд на папу. Он явно пребывал в ярости. Стоял, подбоченившись, и хмурил лоб. Хедли еще раз помахала рукой и, перешагнув порог, закрыла за собой дверь.
В церкви на нее обрушилась тишина. Хедли прислонилась к прохладной каменной стене. Сейчас кто‑нибудь прибежит за ней — папа, или Шарлотта, или толпа подружек. Но никто не пришел. Вряд ли папа понял, что произошло. Да и как он мог понять? Наверное, он уже и не помнит, каково это — быть настоящим родителем. Одно дело — звонить раз в год на Рождество, и совсем другое — отчитывать при всех дочь‑подростка, особенно если ты давно разучился находить с ней общий язык.
Хедли было совестно, что она воспользовалась его слабостью, да еще и в день свадьбы, но сейчас главным было совсем не это.
Нужно найти Оливера.
Хедли бросилась в классную комнату, где остался ее багаж. Проходя мимо зеркала, она краем глаза заметила свое отражение: бледная, тоненькая девушка, растерянная и испуганная. Решимость грозилась ее покинуть. Может, она зря напридумывала невесть что? А ведь неизвестно даже, куда ехать, а папа, возможно, никогда ее не простит.
Она взяла сумочку, и из нее вылетела, кружась и планируя, на пол салфетка, на которой рисовал Оливер. Хедли невольно улыбнулась. Подняв ее, она провела пальцем по изображению утенка в кроссовках и бейсбольной кепке.
Может, она действительно совершает ошибку?..
И все‑таки сейчас ей нужно быть именно там. И это место, где она должна оказаться, Хедли не променяет ни на какое другое.
9:00
по Североамериканскому восточному времени
14:00
по Гринвичу
ХЕДЛИ МЧАЛАСЬ ПО УЛИЦЕ, колокола за спиной пробили два часа. И тут ей пришло в голову, что она никакого понятия не имеет, куда же, собственно, надо бежать. Мимо пронесся громадный красный автобус. Хедли, шарахнувшись от неожиданности, бросилась за ним в погоню. Хотя ее чемодан и остался в церкви, Хедли все равно бежала слишком медленно. Когда она свернула за угол, автобуса уже и след простыл.
Запыхавшись, она начала рассматривать схему маршрута за толстым стеклом на остановке. Невозможно ничего понять в этой путанице разноцветных линий и незнакомых называний. От досады Хедли начала кусать губы. Должен же быть какой‑то способ расшифровать эту абракадабру! И тут наконец ее взгляд упал на слово «Паддингтон» — в левом верхнем углу.
Кажется, это не очень далеко, хотя Хедли даже примерно не представляла себе масштабов. Может, надо пройти всего пару кварталов? А может, несколько миль?.. Никаких приметных ориентиров, и к тому же неизвестно, что она будет делать, когда доберется до места. Хедли помнила только, как Оливер говорил, что перед церковью — статуя Святой Девы Марии и что их с братьями ругали, когда они на нее карабкались. Сколько может быть церквей в таком небольшом районе Лондона? И сколько статуй?
Впрочем, расстояние здесь главной роли не играет. У нее в кошельке всего десять фунтов, а судя по поездке из аэропорта, за эти деньги такси довезет максимум до почтового ящика на углу.
Карта упрямо хранила свои секреты. Наконец Хедли решила дождаться следующего автобуса и спросить водителя — может, он хоть направление подскажет. Однако прошло десять минут, а автобуса все не было видно. Хедли снова принялась изучать схему, нетерпеливо проводя пальцем по стеклу.
— Знаешь поговорку — то густо, то пусто? — произнес у нее над ухом какой‑то человек в спортивном костюме.
И только тут Хедли осознала, насколько ее наряд не подходит для катаний на автобусах. А лондонец, не дождавшись ответа, продолжал:
— Ждешь его, ждешь, а потом сразу два приходят.
— Скажите, Паддингтон в этом направлении?
— Паддингтон? В этом, в этом.
Человек закивал так убедительно, что Хедли решила зря не беспокоить водителя, когда наконец появился автобус. Но тут же возник новый повод для беспокойства: как узнать нужную остановку? Названия остановок чаще всего бывают связаны с названиями улиц, а не районов. Минут пятнадцать Хедли бесполезно смотрела в окно, а потом, набравшись храбрости и преодолевая тряску, добрела до водительской кабины и спросила, где ей выходить.
— Паддингтон? — Водитель ухмыльнулся, сверкая золотым зубом. — Черта в ступе, ты не в ту сторону едешь!
Хедли жалобно охнула:
— А вы не подскажете, в какую сторону мне, черта в ступе, ехать?
Водитель высадил ее поблизости от Вестминстера, дав указания, как добраться до Паддингтона на метро.
Небо прочертил самолет, Хедли неожиданно успокоилась. Она будто снова сидела на своем месте 18 А, рядом с Оливером, высоко над океаном, в темной пустоте.
Здесь, на углу оживленной улицы, Хедли как чуду изумилась, что вообще встретила Оливера. Если только представить, что она не опоздала на свой рейс! И провела долгие часы полета рядом с другим человеком, который даже после такого огромного странствия так и остался бы ей чужим. От мысли, что их пути легко могли бы разойтись, Хедли залихорадило, как будто она только что едва не попала под машину. Как всякий чудом спасшийся человек, Хедли испытывала бурную благодарность, замешанную на адреналине с капелькой надежды.
Она пробиралась по людным лондонским улицам, то и дело оглядываясь в поисках станции метро. Город был похож на гигантский лабиринт, такие были в моде в Викторианскую эпоху — сплошь извилистые бульвары и кривые переулки. В ясный субботний день на тротуарах полно народу — кто‑то тащил сумки с провизией, кто‑то выгуливал собаку, или катил детскую коляску, или, направляясь в парк, бежал трусцой. Мимо прошел какой‑то парень в такой же синей рубашке, как у Оливера, и сердце Хедли пустилось вскачь.
Ознакомительная версия.
