- Ну хорошо, хорошо. Если они…
Послышался скрип тормозов, и на аллее появился серебристый «бентли» Тео Багана. Из него выскочил Руфус, и машина, резко развернувшись, сразу уехала.
- Слава Богу, - сказала Сюзи, глядя на сына, входящего в кухню.
- Руфус, ты не представляешь, как я рада тебя видеть. Ты только что сэкономил мне восемь тысяч фунтов и спас от гнева отца.
- Да? Каким образом?
Голос Руфуса был до странности безразличным. Сюзи внимательно посмотрела на него.
- Что случилось? - спросила она.
- Ничего. Нет, правда, ничего. Если вы не возражаете, я приму душ. Простите, что заставил вас волноваться.
- Так, значит, все в порядке? - спросила Жанет. - Я говорю об Оливере.
- Да, конечно. Он чувствует себя прекрасно. Не стоит о нем беспокоиться.
Руфус вышел из комнаты.
- Давайте поговорим о чем-нибудь приятном, - предложила Эннабел.
- О чем приятном? - не поняла Жанет.
- Должно же быть что-то приятное, - заметила Сюзи.
Она посмотрела на часы, и у нее заныло сердце.
- Жанет, можно, я сварю себе чашечку кофе, а затем позвоню в Лондон?
- Конечно, - ответила Жанет, - ты можешь позвонить из моей комнаты. Там тебе никто не помешает. Я сама приготовлю кофе. Думаю, что нам всем надо выпить по чашечке.
- Спасибо, - сказала Сюзи и стала наблюдать, как Жанет с мучительной медлительностью включила в розетку электрический чайник, долго искала кофейник, открывала новую пачку кофе, обнаружив, что все чашки в посудомоечной машине, собственноручно вымыла четыре из них, разлила по чашкам кофе, сходила за молоком и затем стала выяснять, кому с сахаром. И все это время Сюзи непрерывно думала о мистере Гобсоне: вот он входит в свой кабинет, пьет кофе, звонит в лабораторию, чтобы узнать результаты анализов, делает пометки в ее больничной карте и, откинувшись в кресле, ждет ее звонка, как она обещала.
Он настаивал, чтобы она лично пришла за результатами анализов, говоря, что не любит обсуждать такие вещи по телефону, но она настояла на телефонном звонке, сославшись на то, что он должен понять ее нетерпение и беспокойство, что она человек разумный и будет вести себя мужественно, и он был вынужден сдаться, взяв с нее обещание обязательно потом прийти самой, а еще лучше с мужем, чтобы они могли совместно выработать план дальнейших действий, если в этом будет необходимость.
Она взяла с собой кофе, прошла в комнату Жанет, села на ее кровать и уставилась на телефон, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. Сделав большой глоток кофе с надеждой, что он придаст ей силы, она схватила трубку и лихорадочно набрала номер.
- Миссис Бриггс? Это миссис Хедлай Дрейтон. Можно мистера Гобсона? Мы договорились, что я ему позвоню в это время.
- Доброе утро, миссис Хедлай Дрейтон. Да, он ждет вашего звонка. Соединяю.
Голос миссис Бриггс был ласковее обычного, но, может, ей это только показалось?
В трубке раздался бодрый голос мистера Гобсона:
- Доброе утро, миссис Хедлай Дрейтон. Какой сегодня чудесный день! Как раз такой, какой нужен для свадьбы. Все идет нормально?
- Да, чудесно, - ответила Сюзи. «Если не считать пропавшей невесты», - мелькнуло у нее в голове. - Мистер Гобсон, вы уже получили результаты маммографии?
- Да, у меня все на руках, - ответил он, и по его дрогнувшему голосу Сюзи поняла, что случилось страшное. - Миссис Хедлай Дрейтон, я… не буду ходить вокруг да около. У нас для этого нет времени. Я просмотрел все анализы и ваш снимок и не могу сказать, что остался доволен. Это не нарыв, а небольшое затвердение. Похоже, что…
- О…
Странное чувство охватило ее: она почувствовала себя песчинкой в огромном пространстве. Мистер Гобсон продолжал говорить, но она не понимала его слов. В голове все плыло.
Усилием воли она взяла себя в руки.
- …поэтому я хотел бы как можно быстрее увидеться с вами, - донеслось до нее. - Если возможно, сегодня.
- Нет, сегодня никак! Возможно, завтра, если…
К своему ужасу, она слышала свой голос - подавленный, дрожащий, странно звучащий - голос маленькой испуганной девочки. Что-то упало ей на руку, какие-то капли. Боже, неужели она плачет, она, которая умела так хорошо держать себя в руках?
Справившись с волнением, она с улыбкой сказала в трубку:
- Завтра обязательно. Хорошо, я поговорю с мужем…
- Непременно. Мне очень жаль, миссис Хедлай Дрейтон, что приходится сообщать вам такие вещи по телефону, но это была…
- Да, я знаю. Это была моя идея.
Она лучезарно улыбнулась, как будто он мог видеть ее.
- Вы должны твердо усвоить одно: сейчас многое поддается лечению. Тому масса примеров.
- Да, конечно, - ответила Сюзи, вспомнив подругу, которая долго лечилась, подвергаясь химиотерапии и другим пыткам, но день ото дня худела, слабела, совершенно облысела и в конце концов умерла.
- Так, значит, завтра. Договорились. Чем быстрее вы приедете, тем лучше для вас. Я распоряжусь, чтобы миссис Бриггс все подготовила. Постарайтесь ничего не есть. Может, мне поговорить с вашим мужем?
- Нет, нет, я сама. Мы приедем вместе. Он все поймет.
- Хорошо. Понимание вам сейчас нужно больше всего. Мне жаль, что я омрачил вам такой чудесный день.
- Все хорошо, не беспокойтесь, - ответила она, улыбаясь. - В этом нет вашей вины.
- В такие минуты я всегда себя чувствую очень виноватым. До свидания.
- До свидания.
Она повесила трубку и молча сидела, глядя в окно. Ее рука непроизвольно мяла левую грудь, которая так внезапно была поражена этим страшным, всепожирающим чудовищем.
Рак! В этом нет никакого сомнения. Она должна была это сразу понять. Она нащупала шарик случайно, когда, готовясь к встрече с Джеймсом, растирала лосьоном «Шанель» свое тело. В тот день она была так счастлива, а шарик, маленькими твердый, ждал своего часа.
В тот день она ничего не сказала Джеймсу, надеясь, что после месячных все придет в норму. Она ждала две недели, но уплотнение не исчезло. Она заметила, что стала худеть, правда, немного, но все же ощутимо. Тогда она перестала соблюдать диету и ела все подряд: шоколад, пудинги, картошку, сыр, - но весы упрямо показывали, что она похудела уже на два фунта.
- Итак, - сказала она вслух. - Итак, Сюзи, что будем делать?
Она продолжала сидеть, пытаясь переварить новость, взглянуть фактам в лицо. Сколько ей осталось жить? Полгода? Год?
Страшная, отвратительная, полная жестоких мучений смерть ожидает ее, а она еще так молода, красива, желанна и счастлива.
Она знает, что сделает. Она завладеет Джеймсом. Он будет принадлежать только ей, ей одной и больше никому. Он будет с ней все то время, что ей осталось жить. Все должны понять ее. Она заслуживает этого перед смертью.
