– Тогда придется надеть мои, – сказал он так, словно это решение было наиболее очевидным.
Девушка удивленно уставилась на него.
– Простите? Я, наверное, ослышалась.
– Вам придется надеть мои брюки, – повторил Закари, даже не пытаясь скрыть раздражения. – Я попрошу Дэн Тана найти в сумке мои брюки и принести вам.
Джанетта впервые услышала, как кого-то из китайцев назвали по имени, и постаралась запомнить это имя, прежде чем вежливо, но твердо возразить:
– Не думаю, что это разумное решение, мистер Картрайт.
– А другого нет, – отрезал Закари. – Завтрак нас уже ждет, и через полчаса я намерен отправиться в путь.
Закари снова был одет в белую льняную рубашку, расстегнутую до самой талии. В своих серых бриджах, обтягивавших узкие бедра, в высоких сапогах, отороченных бархатом, он походил на пирата, вот только в ухе не хватало золотой серьги.
Джанетта открыла было рот, чтобы снова возразить, но передумала. Сейчас ей меньше всего хотелось создавать трудности. По сути, Закари Картрайт еще не дал своего согласия на ее участие в экспедиции и не даст, если из-за нее будут возникать осложнения.
Сочтя разговор законченным, Закари повернулся и подошел к костру. Джанетта увидела, как он поговорил с одним из китайцев, и через минуту тот принес ей широкий кожаный ремень и пахнущие свежестью вельветовые бриджи.
Джанетта снова потрогала свои брюки, висевшие на кусте. Они были еще слишком влажные. Признав свое поражение и понимая, что другого выхода у нее нет, девушка торопливо спустилась к реке, к тому месту, где купалась вечером. Здесь она умылась, сняла юбку и облачилась в бриджи Закари Картрайта.
Столь неудобной одежды девушка еще не надевала. Китайские брюки были легкими, можно сказать, почти женскими. А в этих бриджах ничего женского не было. Грубость их ощущалась кожей, притом они были слишком длинными. И хотя у Закари была довольно тонкая талия, все же не такая тонкая, как у нее. Издав раздраженное восклицание, Джанетта закатала штанины, а в талии стянула бриджи ремнем. Однако дырочек на ремне в этом месте уже не было. Девушка вернулась в лагерь и, придерживая ремень рукой, стала искать в своем саквояже маникюрные ножницы.
– Что вы делаете, черт побери? – прогремел гневный голос, когда она принялась проделывать дырку в толстой коже ремня.
Джанетта не прекратила своего занятия.
– Даже вам, мистер Картрайт, должно быть ясно, что я не могу носить вашу одежду, хоть как-то не подогнав ее по своей фигуре. – И со злобным удовлетворением проткнула кожу ножницами.
Закари издал что-то похожее на стон.
– Вот так будет лучше. – Злорадствуя в душе, Джанетта улыбнулась и застегнула ремень.
Судя по виду Закари, он отнюдь не считал, что так лучше.
Прошло почти два часа, прежде чем Закари сумел заставить себя вновь заговорить с Джанеттой. Слова его прозвучали жестко.
– При первой же возможности, как только найдутся сопровождающие, я отправлю вас обратно в Чунцин.
Девушка даже не потрудилась ответить. Было очень сомнительно, чтобы такая возможность представилась. Они углублялись в самые отдаленные районы, вряд ли им здесь могли встретиться европейцы, тем более следующие в Чунцин. Так что по этому поводу можно было не волноваться.
Некоторое время спустя Джанетта попросила:
– Расскажите мне о голубом луноцвете. Откуда у него такое романтичное название? И что в нем такого особенного?
Цзялин вошла в очередное узкое ущелье, однако на сей раз можно было двигаться вдоль ее берега. Потревоженные присутствием людей, с деревьев слетали удоды, на их светло-розовых перьях сверкали солнечные блики.
– Свое название он получил потому, что цветет ночью, при свете полной луны, – ответил Закари. – Притом всего одну ночь в году. Перед восходом солнца его тонкие лепестки вянут, и вновь луноцвет расцветает уже в следующем году, в другую ночь полнолуния.
Джанетта благоговейно вздохнула.
– А откуда вы это знаете? Кто первый обнаружил луноцвет?
– В Китае его еще никто не находил. Некоторые виды были обнаружены в бассейне Амазонки. Из отчетов, поступивших в Королевский ботанический сад, следует, что амазонский луноцвет принадлежит к семейству кактусовых и лепестки у него молочно-белые.
– А я думала, что голубые, – удивилась Джанетта.
– У того, который я надеюсь найти в Ганьсу, голубые. Изображение его есть в китайской книге, изданной в восемнадцатом веке. Условия его цветения точно такие же, как у цветка, обнаруженного в Бразилии. Несмотря на различия климатических зон, я уверен, что китайский вид луноцвета существует. Китайские художники не рисуют воображаемых цветов, не делали они этого и два века назад. В книге написано, что он встречается в районе Миньшань провинции Ганьсу, там я и надеюсь найти его.
– Наверное, там много и других прекрасных растений, неизвестных европейцам, – мечтательно промолвила Джанетта. – А сколько их еще в неизведанных районах Амазонки, среди дикой природы Бирмы, в далеком Тибете…
– В начале будущего года я намерен организовать экспедицию в Тибет, – сказал Закари в столь неожиданном порыве откровенности, что Джанетта чуть не свалилась с Бена от удивления. – Королевское ботаническое общество считает, что многие тибетские растения могут с успехом произрастать в Англии.
И снова случилось почти невозможное. Несмотря на несносный характер и грубость Закари, между ними установились дружеские отношения, как и вчера вечером.
Натянув поводья, Закари огляделся. Ущелье расширялось и заканчивалось, а впереди расстилался луг, поросший цветами.
– Так, пора приступать к работе, – решил Закари и легко спешился. – Вы знаете, как собирать образцы?
Джанетта кивнула, мысленно поблагодарив Чарльза за тот краткий курс, который он прочитал ей.
Закари вручил ей садовый совок, перочинный нож и небольшой лакированный ящик с защелкивающейся крышкой для сбора образцов.
– Если найдете что-нибудь интересное, то я должен иметь возможность вновь отыскать это растение. Поэтому тщательно описывайте его местонахождение, эти записи могут оказаться бесценными, – предупредил он, протягивая Джанетте блокнот и карандаш.
Спешившись, девушка рассовала блокнот, карандаш и перочинный нож по карманам бриджей, впервые оценив их удобство. Закари стал давать указания китайцам, а Джанетта, уверенная, что он не захочет, чтобы она следовала за ним, пошла по густой траве, останавливаясь через каждые несколько ярдов и собирая образцы цветов, которые для ее неопытного глаза выглядели редкими и бесценными.
Солнце приятно согревало спину. Бабочки с лазурными крыльями порхали среди пурпурных дельфиниумов, лиловых и кремовых цветков аквилегии. Матово-белые орхидеи росли здесь так же густо, как маргаритки на полях Англии. Время от времени Джанетта отрывалась от своего занятия и бросала взгляд на север, в сторону гор, вершины которых были затянуты туманом. При этом она удивлялась, как могла столько лет жить взаперти то в Линкольншире, то за стенами консульства.
