Замечание Элфриды насчет нестойкости мужчин было обобщенным и относилось к любой особе женского пола,. но Джорджиана восприняла его очень персонифицированно, полагая, что ни один мужчина не сможет устоять против нее.
На ее безупречно красивом лице промелькнула гримаса отвращения, когда она подумала о возможном сценарии ночи с Ксавьером. Водки ей будет недостаточно. Ей потребуется наркоз.
Потерять его – невыносимо. Но сможет ли она вынести это снова, даже ради того, чтобы удержать его?
Тэра чувствовала себя другой женщиной – испорченной, запятнанной, порочной.
И, в то же время, обездоленной. Образ Сола Ксавьера все еще заполнял ее сознание. В ее ушах все время звучал его голос, она вновь и вновь переживала ощущение его прикосновений.
Слушать и играть музыку – то, в чем она находила спасение раньше, – теперь казалось пыткой. Она все время спрашивала себя, как бы он воспринял то или другое произведение, как бы они могли сыграть это вместе.
У нее пропал аппетит, и округлые формы ее тела начали таять. Тут и там проступили скрытые раньше очертания костей – стали видны ребра на груди и остроконечные выступы на бедрах. Но ее грудь, которая всегда казалась ей неуместно пышной и явно больше подошла бы для более крупной девушки, упорно отказывалась изменяться. Тэре казалось, что грудь даже слегка налилась, стала еще полнее, соски увеличились и потемнели.
Она была поражена тем, что эмоциональный стресс способен привести к таким явным физическим изменениям.
Она злилась и называла себя дурой за то, что с такой легкостью упала в объятия Ксавьера. Она ведь даже не была его поклонницей в этом смысле, не была увлечена им. Во всяком случае, она не осознавала этого.
А теперь все, что она могла делать, – это бродить, предаваясь страстным мечтаниям, как безумная влюбленная корова, у которой мозги находятся где-то между пупком и коленями.
Тэра ненавидела себя. Ненавидела его. Его письма она предавала огню в дальнем углу сада. Охапки цветов, которые он присылал ежедневно, она относила на церковный двор и украшала ими заброшенные могилы.
Она перестала подходить к телефону, договорилась в своей бывшей школе, что может использовать один из классов для игры на скрипке, и теперь почти никогда не оставалась дома одна.
Она продолжала работать в ресторане. Была весела и усердна. Посетители любили ее, и она получала больше чаевых, чем все остальные официанты, вместе взятые. И она ни разу не дала матери повода заподозрить о том, что случилось.
Так продолжалось несколько недель, и сейчас она чувствовала себя в полном изнеможении.
– Тэра, может быть, пора прекратить сидеть на диете? – сказала мать за ужином в один из редких вечеров, когда они обе были дома.
– Я не сижу на диете. Просто мне не хочется есть. Это все из-за работы в ресторане. Там кругом еда, и эти запахи – меня просто тошнит от этого.
– Это из-за Бруно?
– Что?
– Ты чахнешь?
Тэра посмотрела на мать с искренним удивлением. Бруно вообще не фигурировал в ее мыслях в последнее время.
– Нет.
Рейчел с беспокойством взглянула на дочь.
– Я думаю, тебе надо показаться врачу.
– Дональду – Дон-Жуану?
– Тэра!
– Ты уже спишь с ним?
– Да, – спокойно сказала Рейчел. – Тебя это устраивает?
– Нет. – Тэра почувствовала тошноту. Она посмотрела в озабоченное лицо матери. – Хотя почему бы тебе не делать этого? Все нормально.
– Извини.
– Не стоит. Вы поженитесь?
– Возможно.
– Тело папы успеет остыть?
Рейчел вскочила на ноги.
– Господи, как можешь ты быть такой жестокой!
Тэра вздохнула.
– Я не хотела. Правда.
– Ты нездорова. Сходи к врачу, пожалуйста!
– Хорошо. Но только не к Дональду. Я его стесняюсь.
– По понедельникам и вторникам принимает доктор Кричли. Приятная пожилая женщина. Седые волосы, пучок.
– Хорошо. Запиши меня.
После ужина Тэра пошла в ванную. Она спустила воду из туалетного бачка, надеясь, что ее шум заглушит звуки рвоты.
Доктор Кричли действительно оказалась симпатичной и очень внимательной.
– Вы говорите, что потеряли почти шесть килограммов, – сказала она. – Это довольно много для такой миниатюрной девушки.
– Да.
Тэра лежала, не шевелясь под чуткими, но бесстрастными руками доктора. Прошло ровно пять недель и один день с тех пор, как ее тела касались руки другого человеческого существа. Пять недель с тех пор, как он прикасался к ней.
– Месячный цикл регулярный? – спросила доктор Кричли, осторожно ощупывая живот Тэры.
Тэра постаралась вспомнить.
– Немного сбился. Я перестала принимать таблетки пару месяцев назад, после того, как порвала со своим парнем.
– И что было после этого?
– Небольшие выделения время от времени.
– А за последние четыре недели?
– Ничего.
Доктор Кричли надела прозрачные перчатки.
– Мне нужно провести внутренний осмотр. Расслабьтесь немного.
Тэра почувствовала, как пальцы доктора скользнули внутрь. И внезапно поразительная, ужасающая мысль пронзила ее.
– Расслабьтесь! – сказала доктор. – Вы не могли забеременеть? – спросила она, выпрямляясь.
Тэра вспомнила то граничащее с болью удовольствие, которое она получила тогда от близости с Ксавьером, вспомнила, как это все было…
– Да. Так вот что со мной происходит?
– Я подозреваю именно это. Но вы не волнуйтесь. Беременность – совершенно нормальное, здоровое состояние.
– А как же потеря веса?
– Это часто бывает на начальной стадии. И не забывайте, что не так давно вы пережили сильный стресс. Горестные переживания часто сопровождаются потерей веса.
У Тэры пересохло во рту.
– Когда вы сможете сказать наверняка?
– Сдайте анализы и приходите перед началом вечернего приема.
Результаты анализов подтвердили беременность.
– Что вы думаете об этом? – спросила доктор Кричли. Аккуратно сложив ладони домиком, она смотрела на Тэру поверх стекол бифокальных очков.
Тэра почувствовала оцепенение.
– У меня мозги набекрень. Я ничего не соображаю.
Она замолчала. Мысли все утро роились в ее голове. Предположения об аборте, необходимость объясниться с матерью, фантастические проекты насчет того, чтобы взять и родить ребенка.
Тэра посмотрела на доктора Кричли. Эта спокойная немолодая женщина, наверное, сотни раз обсуждала с пациентками подобные вопросы. Она была так мудра, так беспристрастна.
Тогда как она, Тэра, всего лишь маленькая глупая девчонка, которая сама себя завела в этот тупик.
